Отправлено: 07.12.15 22:18. Заголовок: Только ли Париж любит победителей?

Находясь на грани между жизнью и смертью, никогда не знаешь, кто выйдет победителем... И если у жизни окажется больше сил, не исключено, что после этого она в корне изменится... Вот так и не знаешь, какой стороной может повернуться к тебе судьба в любую минуту, и насколько внезапными бывают её хитросплетения...
Время: конец марта - начало апреля 1744 года
Участвуют: Серж де Брильи, Иоганна Ангальт-Цербстская

 Отправлено: 07.12.15 22:26. Заголовок: "Русская эпопея&..

"Русская эпопея" подходила к концу. Прежде Серж думал, что для него уж точно. По всем расчетам рана должна была стоить ему жизни, и нынешней весны он уже не увидит. Но так уж случилось, что расчеты оказались неверны, причем целиком. В одном он уверился месяца с два назад, во втором - уже сейчас, в Петербурге. Остановившись на Невском мосту, француз рассеянно блуждал взглядом по льду, тающему на реке. В голове тихонько отдавалось последнее "прости", оброненное тогда на мельнице. Только масштаб поражения был уже не тот.
Конечно, он так цеплялся за жизнь не для того, чтоб сейчас бросаться в Неву или пускать себе пулю в лоб из-за несчастной любви. Бог с ней, с любовью. У каждого своя судьба. Не по себе, значит, дерево рубил. Но что же дальше-то?
Это прощание - оно как будто исходило от всей этой страны. Пятый год пошел тому, как занесло сюда - и все без толку. Бессильная ярость точила Брильи, и готова была выплеснуться на всех - на императрицу, которая, как стекло, растоптала их шведско-французские планы, на маркиза, который пытался как-то подчинить ее своему влиянию, вместо того, чтоб поддакивать, от этого меньше вреда бы было, на эту лживую столицу, построенную, как их Версаль, на болоте, которая манит блеском золота, а вместо этого грабит и то, что имеется... да даже на каких-то проходивших мимо баб и остановившихся, чтоб поглазеть на него. Что он, Аполлон Бельведерский или картинка журнальная, чтоб на него любоваться?
Высказав ничего не подозревающим зрительницам на чистейшем французском все, что он думает о России в целом и о них в частности, Брильи направился уже прямо на Адмиралтейскую площадь, чтоб положить конец всем недомолвкам. Недомолвок было много, даже слишком, но все они сходились в одном - в расчетах они ошиблись, те несколько лет, пока власть еще не окончательно сосредоточилась в руках Елизаветы, миновали, а на старого приятеля, которого прежде так ласкала, капризница поглядывает косо. Не лучший финал для столь масштабной эпопеи...

... последовавшая за сим беседа вышла несколько подробнее, чем предполагал новоприбывший кавалер.
- Ваше Сиятельство, от меня Вам пользы не будет, а худого много. Как бы к моим авантюрам и Вас не причислили. Нет, это уж Вы, прошу пардона, излишнего прибавили - не пропадаю я по полгода. Где ошивался? Рану залечивал, я уж говорил. Нет, от пули. Помилосердуйте, я ведь не с тем приехал, чтоб все в красках рассказывать. Вовсе не политическое, это неинтересно. А Вы б чрезвычайно меня обязали, если б вот эту бумагу подписали...
На стол легла свернутая вчетверо бумага, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении прошением об отставке.
- Ради нашего же блага. Нет, ничего из документов при себе не имеется. Подпишите, что Вам стоит.
Еще с четверть часа он разводил рацеи, уверял, что интересы французской короны не пострадают, никакой мести он не замышлял, а под конец почти насильно придвинул бумагу и попросил маркиза как можно скорее забыть о его существовании. Должно быть, Шетарди позволил себя так скоро уговорить только оттого, что не до того было - над самим начинали сгущаться тучи. И лучшим тому подтверждением была все реже посылаемая ему манящая улыбка российской орлицы...

Ну, кончен бал! Теперь бы домой ехать, да обидно - столько лет прокружился, богатства, за которым гнался, не нажил, да и что было поистратил. Только и приобрел, что сердечную рану - эта уж бог весть, когда затянется - да кое-какие познания по части русского быта. Негусто. Да полно, уж не обратиться ли к самой императрице? Только вот какой чёрт еще меня к ней подпустит?

 Отправлено: 08.12.15 04:34. Заголовок: Шёл третий месяц пре..

Шёл третий месяц пребывания цербстских герцогинь при русском дворе. Новая жизнь, к которой так стремились и мать, и дочь, превзошла все их ожидания. Даже для Иоганны тот пышный приём, который оказали им в России, казался чем-то поистине сказочным, то чего уж и говорить о Фике, толком не знавшей жизни и глядевшей на всё с несказанным восторгом. Впрочем, не столько богатые дары прельщали юную невесту наследника, сколько желание поскорее влиться в новое окружение и стать по-настоящему "своей". И пока герцогиня, не помня себя от счастья, наслаждалась всеми земными благами, которыми отныне была наделена, дочь усердно постигала искусство быть поистине русской и с утра до ночи занималась с лучшими учителями, приставленными к ней самой императрицей. Иоганне же это было только на руку: ей больше не приходилось следовать по пятам за дочерью, как это было во время их путешествия и в первое время после приезда. Теперь она наконец могла в полной мере ощутить вкус свободы, богатства и головокружительных впечатлений, о которых долгие годы могла лишь мечтать...
Старая карета с цербстским гербом, в которой постоянно заклинивало дверь и пронзительно скрипели колёса, теперь сменилась другой - совершенно новой, с дорогой обивкой на матрасах, щедро устланной соболями, да такой лёгкой и быстрой, будто и не колёса вовсе несли её, а крылья! Эта карета частенько возила свою обладательницу по улицам Петербурга, открывая перед ней новые, неизведанные уголки загадочного края. Да и сама герцогиня заметно преобразилась: прежде бледная, исхудавшая и издёрганная, она заметно оживилась и похорошела; гардероб же её теперь стал значительно богаче, чем по приезде в Петербург, когда она и дышать боялась на единственное парадное платье - то самое, золотистого цвета, которое надевалось лишь по особым случаям вроде королевского бала или первого приёма у Елизаветы. Далёкий захудалый Цербст теперь казался ей не более, чем кошмарным сном, о котором она и вспоминала лишь изредка, а вместе с ним - и о герцоге, и об особняке, больше напоминавшем тюремный корпус, и о ненавистном вассер-супе, который негодница Шенк по приказу хозяина исправно подавала к обеду... Изрядно опостылевшая прежняя жизнь была так далека, что возвращаться к ней Иоганне никак не хотелось. Ей и в голову не приходило, что в один прекрасный день Фике поставит под угрозу их блестящее будущее...
Да, эта несносная девчонка недавно ухитрилась заболеть, да так крепко, что надолго слегла в горячке. И кто, скажите на милость, был виноват этой дурёхе, которая ночами сидела у открытого окна с книгой? Поначалу Иоганна грешным делом подумала, что дочь решила разыграть спектакль, чтобы несколько дней отдохнуть от дворцовой суеты и всласть поваляться в постели. Но когда жар разыгрался не на шутку, и императрица созвала придворных лейб-медиков, герцогиня не на шутку испугалась. Фридрих, узнав о тяжёлой болезни племянницы, всерьёз задумался подыскать другую невесту для наследника... К счастью, всё обошлось наилучшим образом, и Фике пошла на поправку, успев напугать мать до полусмерти. Уж больно жутко оказалось столкнуться нос к носу с потерей дочери, а после и неизбежным возвращением в Цербст...
Теперь же, когда Фредерика чувствовала себя значительно лучше, Иоганна возобновила свои прогулки по Петербургу, приносившие ей особое удовольствие. Это по цербстским улицам стыдно было лишний раз проехаться, да и от окна скорее тянуло отвернуться, нежели полюбоваться проплывающими мимо унылыми пейзажами. То ли дело, когда тебя везут, будто королеву, со всеми удобствами, а вокруг - удивительной красоты дома, сады, фонтаны, величественная Нева в осколках тающего льда... В очередной раз проезжая по Адмиралтейской площади, Иоганна выглядывала, словно впервые, из-за приоткрытой занавески в окне кареты, провожая сияющим взглядом прохожих, неспешно идущих по своим делам. Дамы с кавалерами под руку, гордо шагающие военные, совсем юные барышни с гувернантками - кого только не увидишь, в отличие от усеянного сплошными мундирами заштатного городка...
Отчего же вдруг среди этого пестреющего течения взгляд Иоганны остановился на одинокой чёрной фигуре, отделившейся от здания посольства? Тот же чёрный с серебром камзол, шляпа-треуголка, чёрные усы...
"Граф де Моден-Эгильон?.. Вот так встреча!.. А он-то какими судьбами здесь оказался?" От удивления герцогиня чуть приподнялась, чтобы получше разглядеть человека, в котором узнала своего недавнего попутчика. Граф ещё тогда показался ей довольно подозрительной персоной, и причин на это было немало. Вот и сейчас доверия к нему у Иоганны ничуть не прибавилось: вот, допустим, что он мог делать здесь, в посольстве, ведь тогда он ни словом не обмолвился о своей деятельности в Петербурге, хотя и собирался следовать за ними до конца пути... Потом, правда, куда-то подевался и вовсе исчез. Да и если разобраться, то и в первый, и в последний раз герцогиня видела его в один и тот же день - утром она подобрала его, полуживого, на дороге в лесу, и доставила до гостиницы в Потсдаме, а вечером граф снова появился на балу в Сан-Суси, и каким-то чудом держался на редкость бодро... Откровенно говоря, даже чересчур пылко для раненого. Вот и попробуй пойми, как ему это удалось...
Тем временем расстояние между каретой и высокой фигурой в чёрном камзоле сократилась до предела. Мужчине стоило лишь на миг поднять голову, чтобы Иоганна убедилась в своих догадках. Поспешно отвернувшись, она задёрнула занавеску и исчезла за ней - не хватало ещё, чтобы граф сейчас вообразил невесть что и решил, что это она его так пристально разглядывает!

 Отправлено: 08.12.15 10:30. Заголовок: Положение, в котором..

Положение, в котором оказывался теперь Брильи, было не то, чтобы невыносимым, подобного он бы не потерпел, но и не очень приятным. После того, как стало ясно, что ему дается еще один шанс пожить, Серж жаждал только поскорее встать с постели, чтоб, наконец, заняться делом и бросить эту беготню по сугробам за русской звездочкой. Значит, не его ждала и не о нем мечтала. Не пришелся ко двору, значит. Но мало ему амурных историй, так еще и поработать спокойно нельзя. О том, что мнение знающих людей о его репутации располагается ниже уровня дна Невы, шевалье, конечно, было известно. Ну да бог с ним, всегда можно прикрыться подставным именем. Но соль-то как раз в том, что пятна забрызгали не только его репутацию, а досталось даже маркизу. Это почти крестному отцу-то всего переворота, милого дружка, с которым даже (по слухам) в Троице-Сергиеву лавру не грех отправиться. И вкупе с этими подозрениями, появление в столице столь сомнительного субъекта, как он, могло дорого обойтись всем троим - и ему, и Его Сиятельству, и французской короне. Вернее, ее планам насчет прибирания молодой империи под свое тепленькое абсолютистское крылышко.
Вследствие всего этого от лишних проблем начальника (уже, впрочем, начальника бывшего) Серж избавил, а вот себе неприятностей присовокупил. С какой стороны ни взглянуть, а все ж не хотелось вот так в Париж ехать. Чтоб он, доблестный кавалер де Брильи, надежда и опора престола (аж самому смешно стало) - и вдруг вернулся с пустыми руками? Да шиш с маслом получите, как говорят местные офицеры!
Увлекшись полетом мысли, он даже произнес вслух последнюю фразу - громко, отчетливо, словно в самом деле желая показать шиш с маслом этому насквозь лживому городу.
Произнес - и уже мгновенье спустя стало ясно, что уже это первое восклицание оказалось весьма большой глупостью, поскольку в тот момент мимо него с грохотом промчалась карета, запряженная парой лошадей. На дверцах расположились небольшие живописные вставки с изображением неистово пляшущих ангелочков. И эта самая карета с ангелочками во-первых, предприняла попытку окатить его отнюдь не первой свежести грязью, а во-вторых в ее окошке мелькнуло довольно красивое дамское личико, как будто ранее уже виденное Брильи.
Руководствуясь вторым и пытаясь спастись от первого, французский авантюрист предпринял единственно возможное решение - прыгнул на запятки кареты, воспользовавшись отсутствием на оных лакея и таким образом без помех докатил до ближайшего перекрестка, только придерживая треуголку, чтоб ее не сдуло ветром. Удивленные взгляды прохожих только еще больше подзадоривали француза приосаниться и даже ухитриться не попасть в поле зрения кучера.
Прокатившись так несколько минут, Брильи во время дороги все пытался вспомнить, где мог видеть сидящую в карете даму. Что-то в ней было от столь любимой русскими Патрикеевны - золотисто-рыжеватые кудри, убранные в высокую прическу, эти лукавые зеленые глаза... Графиня Рейнбек!
Шальная мысль мелькнула в воспаленном воображении Брильи. Почему, собственно, императрица? Он и видел-то ее всего лишь раз, и то мельком. А случайно встретить герцогиню и не снести поклончик - это уж совсем не галантно. Хуже-то не будет. Недолго думая, Серж спрыгнул с задка остановившейся кареты и пару раз постучал в окошко.
- Помните еще меня, Ваша Светлость? - хотелось бы верить, что герцогиня (и вместе с тем мать невесты наследника русского престола, что не в пример важнее) услышит его и признает.

 Отправлено: 08.12.15 16:05. Заголовок: Карета, не останавли..

Карета, не останавливаясь, промчалась мимо д'Эгильона, и герцогиня свободно вздохнула, вновь устроившись поудобнее на мягком сидении. В самом деле, чего так волноваться? Ну, пусть даже он успел её увидеть, пусть даже узнал - и что от этого? Да, бдительность - одна из важнейших дипломатических тонкостей, но нельзя же переходить все границы... Всякая осторожность хороша в меру, в противном случае так недолго и с ума сойти. И всё же некое шестое чувство упрямо подсказывало Иоганне, что неспроста этот человек снова попался ей на глаза. В третий раз уже он возникает в её жизни совершенно внезапно, как снег на голову, и по чистой случайности оказывается поблизости... Нет, такими странными случайности вряд ли бывают, и уж тем более - столько раз подряд.
В конце концов решив, что столкновение с графом непозволительно прочно заняло её мысли, Иоганна нарочито безразлично хмыкнула и снова приподняла занавеску, разглядывая весенний городской пейзаж. Снег пока ещё сошёл лишь наполовину, и на обочинах кое-где ещё виднелись грязно-белые островки, которые ещё не так давно были высокими сугробами. "Ничего, скоро погода станет значительно лучше, и можно будет совершать пешие прогулки, не боясь забрызгаться до колен", - попыталась успокоить себя Иоганна, мысленно заводя с собой отвлечённую беседу. - "Скоро и Фике окончательно встанет на ноги, и подготовка к свадьбе с наследником возобновится. Ещё чего удумал мой царственный кузен! Не успела девчонка простуду подхватить, а он уже и замену ей подыскал - мол, Гессен-Дармштадские сестрицы, хоть и неказисты, а для такого болвана, как цесаревич российский, вполне сойдут... Нет уж, такой шанс даётся только раз в жизни, и если судьбе было угодно избрать наше несчастное семейство, то мы по праву заслуживаем этого. Уступать нельзя ни в какую! Ни гессенским замухрышкам, ни кому-либо ни было ещё. Да и смогут ли их недалёкие родители оправдать миссию, возложенную на них королём? Что ж, если Его Величество жаждет провала, пусть рискнёт..."
За окном по-прежнему мелькали чьи-то лица, обращённые к проезжающей карете. Герцогиня никак не могла понять, почему все стали оборачиваться ей вслед в таком изумлении. Она и сама понимала, что подаренная императрицей карета вполне могла стать предметом зависти горожан, однако никогда ещё прежде её не провожали столь пристальными взглядами все, кто встречался по пути. В конце концов, эти взгляды могут означать далеко не самые восторженные впечатления: а что, если какой-нибудь уличный мальчишка-сорванец написал грязью на карете бранное слово? Или того хуже - ножом нацарапал...
Доехав до ближайшего перекрёстка, Иоганна резко велела кучеру остановиться и, поправив меховой воротник на плечах, собралась лично проверить, не случилось ли чего с каретой. Но стоило лишь ей протянуть руку, чтобы открыть дверцу, как вдруг...
- Помните еще меня, Ваша Светлость?
Этот голос ни с кем не спутаешь... Как и лицо его обладателя, тут же возникшее в окне. От неожиданности Иоганна вздрогнула и отдёрнула руку от двери. Готовая поклясться, что и сама не заметила, как помешалась, она не могла понять, что происходит... Как, чёрт возьми? Он только что выходил из посольства - и вот он снова здесь, прямо перед ней!
- Граф? Что... Вы здесь делаете?.. - напрочь забыв о приличиях, осведомилась герцогиня, по-прежнему не решаясь открыть дверь. А вдруг сейчас окажется, что там никого и в помине нет, и беседует она лишь с плодом своего воображения? Но настойчивый стук повторился, убеждая Иоганну в обратном, и она в крайнем смятении повернула дверную ручку.
"Ваша Светлость... Минуточку, а откуда он знает?.. Или нечаянно оговорился? Он ведь знает меня под именем графини Рейнбек, и выше, чем "Ваше Сиятельство", никак не может обратиться..." Недавние тревожные предчувствия всколыхнулись с новой силой, и скрыть явного волнения Иоганна уже никак не могла. Что ж, пусть граф спишет всё это на удивление новой внезапной встрече...

 Отправлено: 08.12.15 22:17. Заголовок: Серж не знал точно, ..

Серж не знал точно, умеет ли он при случае быть очаровательным мужчиной, но, во всяком случае, сейчас старался на совесть. В негромком его вопросе слышалась столько ласки, любезности, нежного воспоминания, а в окошко он заглянул с такой вкрадчивой улыбкой, что нужно было бы поистинне Нероном в юбке, чтоб не отворить ему. И - нет, так увивался он не напрасно - сладкий шепот не оставил герцогиню равнодушной. По прошествии нескольких секунд, вероятно, раздумий (что ж, он и сам не сразу признал ее), маленькая ручка отворила дверцу кареты, и сама старинная знакомка показалась ему навстречу.
- Граф? Что... Вы здесь делаете?.. - неожиданный вопрос. Сказать Вам правду, Брильи и сам не совсем отчетливо представлял, что он здесь делает и, главное, с какой теперь целью преследует кареты вполне почтенных дам и пытается улестить сладкими речами. Правда, ввязаться в эту историю он уже ввязался, значит, надо плыть по течению, а нужно оно или нет, мы разберемся потом.
- Льщу себя надеждой вновь увидеть Ваше прекрасное лицо, чья дивная прелесть может поспорить и с ланитами Авроры цвета парнасской розы, сударыня, - ни на одну минуту не смутился де Брильи, которому хоть и случалось иногда выражаться, по собственным словам, "как извозчик", однако же в жилах которого текла французская кровь. А, как известно, сочинять комплименты истинные французы выучиваются еще во чреве матери, - и небо, вняв моим сердечным молитвам, посылает мне эту встречу с Вами.
И, не моргнув глазом после описанного выше пышного комплимента, Серж Бержамен Луи Жермен Симон де Брильи церемонно поклонился и, не испросив позволения, припал губами к дамской ручке. Когда же все реверансы были окончены, наступал щекотливый момент - ему и самому страсть как не хотелось расставаться с уже таким близким, уже так полюбившимся ему графским титулом, что почти сроднился с ним, даже привык отзываться на лестное название, но... что оставалось ему делать?
- Не больший граф, чем Вы - графиня, Ваша Светлость - надеюсь, Вы позволите так называть Вас? Было бы непочтительно умалять столь завидный титул. Осмелюсь надеяться, что у Вас найдется время на небольшую беседу, даже если начало ее не очень придется Вам по душе? - продолжал Брильи, остановившись прямо напротив кареты, да еще и на таком близком расстоянии, что решительно никак нельзя было спуститься со ступеньки, не наскочив прямо на него.
Все ж таки никогда он не признавался образцом любезного и учтивого кавалера и сейчас, стараясь говорить так, чтоб голос как можно больше располагал к себе и внушал доверие, Серж невольно чувствовал, что со стороны скорее походит на разбойника, грозящего мирной путешественнице пистолетом. Он не грозил, конечно, но буквально рвался в тесное пространство кареты и, вероятно, если б его порывы не сдерживали мораль и воспитание, мог бы позволить себе и сделать шаг навстречу, то есть в любом случае заставив герцогиню отстраниться назад, чтоб не столкнуться с ним.
- Ведь неслучайно наши дороги вновь пересеклись? - вопрос ли это или утверждение, по интонации его разобрать было невозможно. Очевидно было только одно - при всякой встрече с женщиной, когда-то его поразившей, Брильи становился таким законченным фаталистом, что все споры оказались бы совершенно бесполезными.

 Отправлено: 10.12.15 02:38. Заголовок: Пока Иоганна, пребыв..

Пока Иоганна, пребывая в некотором смятении от такого внезапного поворота событий, настороженно изучала графа взглядом, тот поспешил ответить ей таким витиеватым комплиментом, что все сомнения рассеялись в один миг. Нет, это не обман воображения, и глаза её не подводят - Его Сиятельство граф Серж де Моден-Эгильон собственной персоной! Только он мог, чуть придя в себя после обморока, произнести такую высокопарную речь в адрес женщины, которую и видел-то впервые в жизни. Нынешняя их встреча была уже третьей, но граф оставался верен себе и держался всё с той же исконно французской причудливой галантностью.
- ... и небо, вняв моим сердечным молитвам, посылает мне эту встречу с Вами, - подведя итог своей яркой речи, д'Эгильон не замедлил раскланяться и запечатлеть на руке герцогини столь долгий поцелуй, будто эта самая рука принадлежала его старинной знакомой, с которой он провёл в разлуке по меньшей мере года два. Впрочем, и в этом не было ничего удивительного - ещё тогда, благодаря свою нечаянную спасительницу, он не нашёл ничего лучше, как осыпать её руку точно такими же порывистыми поцелуями. Однако сейчас эта решительность заставила Иоганну насторожиться ещё больше. Уже не оставалось никаких сомнений, что рядом он оказался не случайно, вот только цель его внезапного появления по-прежнему оставалась загадкой. Версия о сердечных молитвах и желании вновь увидеть её прелестное лицо никак не казалась герцогине убедительной - она и сама точно такая же мастерица пускать пыль в глаза, прежде чем вкрадчиво подобраться к сути дела.
- Не больший граф, чем Вы - графиня, Ваша Светлость - надеюсь, Вы позволите так называть Вас? Было бы непочтительно умалять столь завидный титул. Осмелюсь надеяться, что у Вас найдется время на небольшую беседу, даже если начало ее не очень придется Вам по душе?
Чем дальше, тем меньше оставалось у Иоганны надежд на то, что разговор повернёт в отвлечённое, ни к чему не обязывающее русло. Больше всего ей сейчас хотелось бы убедиться, что худшие её подозрения ошибочны, и граф вправду поддался какому-то безрассудному сердечному порыву, который, собственно, и велел ему следовать за ней по пятам. Во всяком случае, это было бы куда проще - это не грозило ей ничем, кроме пристального внимания не в меру пылкого поклонника. Однако здравый рассудок герцогини никак не желал обманываться, да и картина складывалась неутешительная. Д'Эгильону известен её истинный титул - а значит, он узнал и её настоящее имя. Появление у здания посольства тоже не предвещало ничего хорошего - этот человек явно имеет самое прямое отношение к политическим делам. Как ни пыталась Иоганна успокоить себя, вывод напрашивался сам собой: граф де Моден-Эгильон вполне мог оказаться тем же, кем была и она сама - тайным агентом своего государства. Не хватало, чтобы сейчас, когда всё складывалось наилучшим образом, в их тщательно взлелеянный план вмешалась Франция... Слова же графа о том, что начало беседы придётся ей не по душе, волей-неволей вселяли беспокойство. Иоганна почувствовала, как её пальцы, по-прежнему сжимающие дверную ручку, тут же похолодели.
Д'Эгильон ждал, вплотную приблизившись к карете герцогини и не сводя с неё вопрошающего взгляда. Ситуация была крайне неловкой, и напряжение возрастало с каждой секундой. Иоганна всеми силами старалась не выдавать своего беспокойства, но чувствовала, что получалось это у неё из рук вон плохо. Больше всего ей сейчас хотелось захлопнуть дверь и поскорее исчезнуть куда глаза глядят, отчего она даже искренне пожалела, что признала графа и открыла ему дверь. Но теперь отступать было некуда, да и смысла в этом не было - уж если ему что-то нужно от неё, то он непременно найдёт способ поймать её не сегодня, так завтра или через неделю. А уж это д'Эгильон дал понять Иоганне с первого слова. Такими сладкими речами обычно разливаются либо пылко влюблённые безумцы, либо те, кто позарез в чём-либо нуждаются, и на меньшее, чем положительный ответ, соглашаться не готовы. Сейчас это был однозначно второй случай, хотя герцогиня готова была дорого дать за то, чтобы всему виной и вправду оказалось лишь помутнение графского разума.
От реки повеяло сыростью и свежим весенним ветром, и это придало Иоганне решительности, немного прояснив её спутанные мысли. Сдаваться она не была намерена ни в коем случае, ибо на кону стояла не только её судьба, но и судьба государства. Если д'Эгильон каким-то образом разведал о планах Фридриха, если в его руки попала переписка с Мардефельдом, это грозило неминуемым крахом. Что ж, ещё есть возможность попытаться спасти положение. Главное - не выказывать никакой паники, держаться как можно увереннее и в случае чего всё отрицать. И потом, как гласит одно из негласных дипломатических правил, лучшая защита - это нападение...
- Ведь неслучайно наши дороги вновь пересеклись? - вновь послышался любезный голос графа, и взгляд его тут же преисполнился какой-то поистине роковой страсти.
"Ах, какой тонкий актёрский талант!.. Ну что ж, граф, если Вам так угодно, прикройтесь маской трепетного воздыхателя. Вряд ли это может быть правдой, если здесь замешана политика..."
- Об этом я и хотела бы узнать у Вас, сударь, - напрочь лишённым романтики тоном ответила герцогиня, приняв нарочито невозмутимый вид. - Прошу Вас, садитесь в карету, и мы продолжим беседу...
Распахнув дверь перед графом, Иоганна отодвинулась от прохода, позволяя нежданному гостю занять место напротив себя.
- Что же теперь побудило Вас столь решительно искать встречи со мной? Сколько же времени прошло со дня нашей первой и последней встречи... кажется, три месяца?

 Отправлено: 10.12.15 16:21. Заголовок: Развратный сеньор, в..

Развратный сеньор, во время охоты встретив невинную пастушку, не мог бы уговаривать ее более рьяно. Брильи чуть только не откровенно перегораживал дорогу, сластолюбиво улыбался и явно заискивал перед случайно встреченной кузиной Прусского короля. Порой подчеркнутая грубоватость, нередко применяемая им для того, чтоб еще менее походить на Любезность, спустившуюся на землю и воплотившуюся в облике маркиза де ла Шетарди, сейчас была как минимум неуместна. Серж ясно видел только две дороги, намечавшиеся перед ним - либо оставаться в России, либо перейти под покровительства этой расчетливой, но от того не менее обворожительной дамы. Вилять хвостом перед дочерью еще рано, да и не очень, как казалось Брильи, основательно. Пока еще София Августа Фредерика не супруга наследника, да даже если б и была, проку ему в том вышло бы немного.
Приехав в Россию еще в тридцать девятом году, он успел насмотреться и на двор правящей императрицы, и на кружок веселой цесаревны, здесь называвшийся молодым двором. Но то было совсем другое дело. Анна была уже немолода, бездетна, и, по слухам, можно было ожидать чего угодно. Недаром осенью сорокового при дворе началось дружное метание - правда, тогда еще рано было нашептывать в нежные ушки Елизаветы всякие соблазнитильные вещи - по вместительности российский трон вполне устраивал и зарвавшегося фаворита покойной царицы. Опять ожидание. Вот как после этого можно удивляться, что русская эпопея продвигается так медленно?
Конечно, сам Брильи во дворце почти никогда не бывал, в покоях ничего не подслушивал и свечку не держал, но свободный доступ на Адмиралтейскую вполне обеспечивал ему неплохую осведомленность. А что сейчас-то рваться? Императрица в расцвете лет и женской красоты и, по меркам француза, прощаться с ней будут дай Бог лет через сорок. Столько времени у него не было, а где-то находиться нужно. И потом, если бросаться к молодому двору, придется очаровывать и наследника, и его юную супругу, а это гораздо сложнее. Возиться с двумя хотя и милыми, но все-таки детьми у шевалье не было ни малейшего желания. Что он им, нянька? Уж лучше испробовать все свои чары на матушке, тем более, что у нее больше шансов отблагодарить. За самой же царицей Сержу не хотелось увиваться - интересы Франции он не предавал, те документы, что были, перешли во французский кабинет, да и уходил он, в сущности, только для того, чтоб хоть как-то развязать маркизу руки и не заставлять краснеть за его набеги. Сейчас из всего можно раздуть скандал, было б желание. А желание, как грех, водилось.
Вот почему, не заставив себя долго ждать и упрашивать, он мигом нырнул в дверцу кареты вслед за герцогиней, но присаживаться перед столь высокой особой не стал, дабы не наводить на мысль о фамильярности, а, поскольку стоять без риска пробить голову потолком было невозможно (если рана на пробитой груди у него еще затянулась, то где гарантия, что пробитая голова зарастет так же хорошо?) Серж самозабвенно встал на одно колено, чтоб Ее Ангальт-Цербстская Светлость могли созерцать его исключительно сверху вниз даже сидя.
- Позвольте... Январь, февраль, март... Да, месяца три будет. Долгая разлука для тех, кому был дан всего один день, чтоб узнать друг друга! - Брильи невесело усмехнулся, - Однако, как вижу, Вы не забыли меня. Что не может не радовать. Но прошу извинения, беседа ведется не на равных условиях - я знаю Ваше имя, а Вы не знаете моего. Нет, к собственному моему сожалению, я такой же граф, как Ваш кучер - балетная танцовщица. Сейчас самое время сказать Вам, что зовут меня шевалье де Брильи и пографствовать я могу разве что в сладких грезах. Надеюсь, это неприятное обстоятельство не заставит Вас указать мне на дверь? Нет? Благодарю.
Это в приветствиях можно разводить пышные любезности, а дела любят лишь существенную краткость. Не был сторонником витиеватых конструкций и французский авантюрист, когда речь доходила до главного. Если иным господам дать волю, они могут наплести таких риторических конструкций, что к концу одного предложения забудешь не то, что его начало, даже имя собеседника. Соответственно, дабы не хлопать глазами просто так и не казаться совершенным уж болваном, приходится кивать и поддакивать - ну, да им того только и нужно. Не любивший всю античность в целом за то, что ей так донимали в годы учения, Брильи именовал такие речи не иначе как бреднями покойного Демосфена. До такого пошлого приема истинный кавалер никогда не унизится.
- Не стану более скрывать свои намеренья - Вашу карету я нагнал для того, чтоб предложить свою помощь и сделаться Вашим сторонником. Что б Вы ответили на это? В чужой стране, тем более такой, где мы сейчас находимся, лучше держаться вместе. В России я провел уже несколько лет, и мог бы оказать Вам неплохую услугу, если б Вы были согласны.
Сцепив руки в замке, он искоса взглянул на герцогиню, пытаясь по выражению ее лица истолковать ответ. Было бы хорошо, если б положительный. Ни возвращаться в Париж без славы, горы золота и супруги, ни пытаться переметнуться на сторону русской царицы (то есть непременно напороться на этого старого интригана Бестужева-Рюмина, который ему, конечно, на пол-мизинца не поверит, и правильно сделает, ибо довольно было разнестись слухам о какой-то болезни, посетившей город, как Брильи немедленно желал канцлеру слечь с ней на полгода и не портить дело) и заставлять маркиза кусать губы до крови Сержу страсть как не хотелось. Так что волей-неволей следовало любезничать. Впрочем, почему обязательно неволей? Кровь из его сердечной раны уже перестала капать, но за ней требовался еще уход. Так почему бы не перевязать больное место платочком с вензелем "И. Е."?..

 Отправлено: 11.12.15 02:22. Заголовок: Вот так поворот... М..

Вот так поворот... Меньше всего в ответ на свой вопрос Иоганна ожидала услышать из уст графа некое чистосердечное признание. А граф-то оказался и не графом вовсе... Шевалье де Брильи, стало быть. Серж-Луи-Жермен... Герцогиня даже попыталась вспомнить длинную вереницу имён своего старого знакомого, но кажется, не назвала и половины. Любопытно, что же ещё из этой пышной кавалькады он выдумал сам?
Поначалу Иоганна отчего-то была уверена, что внезапный посетитель, оказавшись в карете, долго тянуть не станет и сразу же перейдёт к сути. Но граф, а точнее, шевалье, ещё какое-то время медлил, не сводя с неё пристального восторженного взгляда. Восторг этот был, как считала герцогиня, не более чем показным, дабы произвести на неё должное впечатление и расположить к себе, прежде чем так или иначе дать понять, что теперь она в ловушке. Но сдаваться было ещё слишком рано, да и совершенно ни к чему. Оставив излишние церемонии, Иоганна обратила на француза столь же выразительный взгляд, пытаясь уловить малейшие перемены в его лице.
- Вот как, значит... Ну что же, шевалье де Брильи, будем знакомы снова, - герцогиня намеренно подчеркнула впервые произнесённое имя, пытаясь свыкнуться с ним. - Кто из нас не мечтает о величии гораздо большем, чем мы наделены... И Вы правы, шевалье, умалять его было бы и вовсе глупо, если бы того не требовали обстоятельства.
На последних словах Иоганна вдруг оборвала свою речь, не желая вдаваться в подробности этих обстоятельств. Она всё ещё не знала, насколько известны де Брильи все детали её приезда инкогнито в Петербург, и побаивалась, как бы не наговорить лишнего. Поэтому самым разумным решением ей сейчас показалось просто умолкнуть и ждать, пока француз сам не раскроет ей цель своего визита.
Повисшее на некоторое время молчание настораживало герцогиню. Ей хотелось как можно скорее покончить с этой беседой, не обещающей ничего хорошего. Только бы обернуть всё так, чтобы шевалье, пришедший склонить её на сторону французской короны, остался ни с чем и не имел бы ни малейшей возможности шантажировать её. А этого следовало ожидать, поскольку тот, ничего не добившись мирным путём, вполне может припугнуть её, имея на то достаточно веское подкрепление.
Но и тут Иоганна вскоре убедилась, как сильно ошиблась. Шевалье де Брильи оказался настоящей непредсказуемостью во плоти, и чем дальше, тем больше удивлял её своей хитрой тактикой. Сделаться сторонником, значит... Услугу оказать...
- А позвольте спросить, шевалье, почему я должна Вам верить? - вкрадчиво поинтересовалась герцогиня, стараясь говорить так, чтобы её голос звучал как можно мягче. Ибо встречный вопрос, произнесённый тоном на манер"Какого чёрта?", мог спровоцировать совсем не то, что нужно. - Я знаю о Вас сейчас ещё меньше, чем три месяца назад... Пока что я не вижу ни единой причины, по которой могу довериться Вам. Да и не совсем понимаю, что Вы хотите получить от союзничества со мной. И о какой услуге идёт речь? Раз уж Вы начали этот разговор, то будьте так добры объяснить, в чём, собственно, дело?...
Ситуация выглядела до странности нелепо: Брильи, застыв перед Иоганной в коленопреклонённой позе, словно кавалер, просящий руки возлюбленной, предлагал ей заключить некий сомнительный союз. Карета, остановившись на минуту, теперь уже явно не собиралась продолжать свой путь в ближайшее время. И двое находящихся внутри замерли, обратив друг на друга выжидающие взгляды. Каждый ждал ответа на свой вопрос, как приговора, стараясь внешне ничем не выдать своих истинных чувств. Во всяком случае, так было с Иоганной, которая пыталась изобразить непринуждённость, чтобы скрыть зародившиеся в душе опасения. Что же было на уме у шевалье, оставалось только догадываться... Но весь его вид настолько не вязался с тем, что он говорил, что герцогиня окончательно запуталась в происходящем. В конце концов, почему человек, пришедший с намерением втянуть её в неизвестную авантюру, держит себя так, как будто явился, по меньшей мере, с признанием в любви?.. Почему-то вдруг вспомнился вечер в Сан-Суси, когда от Брильи, тогда ещё звавшего себя графом, исходил такой безудержный пыл, что никак не было свойственно человеку, который ещё утром лежал полуживым на снегу, получив глубокую рану... Тогда-то он и уверял Иоганну, что потерял голову, лишь только увидел её лицо, склонённое над ним, и прочий любовный вздор... Это что же получается, он и тогда намеревался добиться того же, с чем пришёл сейчас, но несколько другим путём?.. Или всё же тогда их встреча была чистой случайностью? Какой же, однако, странный тип этот француз!..

 Отправлено: 11.12.15 13:36. Заголовок: Воспользовавшись ..

Воспользовавшись "повторным знакомством" Брильи мгновенно овладел рукой герцогини и оставил на ней с десяток горячих поцелуев. За минувшее время, как ему казалось, он охладел совсем, даже сделался каким-то равнодушным ко всему - то ли от тоски, то ли от неизвестности, то ли оттого, что устал метаться. А тут - тепло ли кареты подействовало ли, нежданная встреча или возможность потолковать по душам, но привычный пыл француза разгорался с новой силой. Даже вполне официальные поцелуи руки вышли у него жаркими, как у влюбленного после долгой разлуки.
- Да, да, разумеется. Ехать открыто к царице полторы тысячи верст без охраны - это самоубийство. Мало ли по дорогам разбойников ходит, - при последних словах Серж не удержался от улыбки, вспомнив романтическую сказку о лесных разбойничках с участием жареного гуся, - Эти обстоятельства мне хорошо известны.
Да, правду сказать, и не только эти. В руках Брильи скопилось порядочное число козырей, и потому он так судорожно пытался поскорее сбыть их все, чтоб не вызывать подозрений у герцогини. А если б она ни в чем его не подозревала, было б даже странно. Судя по едва-едва заметной насмешке, затаившейся в уголках губ, Ее Светлость были вполне готовы к новым плутням и попыткам надуть.
- А позвольте спросить, шевалье, почему я должна Вам верить? - ах да, как же он не подумал о таком простом вопросе! Рассчитывать на одно только внешнее обаяние позволяется разве что одним щенкам, которые каждый на свой лад пытаются понравиться тому, кто станет для одного из них хозяином. А пока, стоит признать, сам он почти держался той же тактики, вместо чего-нибудь убедительного ограничиваясь выразительными взглядами и нежными улыбками.
- Быть может, оттого, что не я пытаюсь склонить Вас на сторону Франции, а сам ищу Вашего участия? - подражая герцогине, Брильи говорил почти что ласково. Нужно показать, что его не стоит опасаться, что он не обидит ее и не сделает ничего дурного, наконец, что он готов (в душе француз, конечно, накладывал на себя крестное знамение и молился, чтоб выбор этот не стал для него величайшим падением) встать на ее сторону. Уж лучше попасть в подчинение очень, очень интересной немочке, чем дожидаться, пока молния ударит в крышу французского посольства. Конечно, по закону ничего больше высылки сделать им не могут, но ведь то по цивилизованным европейским законом, а от этих дикарей (Шетарди рассказывал, что король как-то называл Россию "крещеным медведем" - удивительное по точности определение!) чего угодно можно ожидать. Самого посланника, конечно, не посмеют и пальцем тронуть, что бы там ни случилось, а вот что его по головке не погладят, Серж чувствовал почти наверняка. - Да, Вы мало знаете меня, но мое предложение не требует каких-то особенных познаний из истории моей жизни. Но, если угодно, я расскажу.
Рассказывать подробности собственной биографии в позе юного оруженосца, которого посвящают в рыцари, было по крайней мере странно, и Брильи предпочел присесть, обхватив рукой согнутое колено. Так было гораздо удобнее, и если б карета тронулась с места, можно было не опасаться падения. Не особенно любил он монологи, но того требовали обстоятельства.
- Не буду, конечно, касаться всех частностей, скажу только, что родом я, как Вы уже знаете, из Французского королевства, имение мое в нескольких верстах от Парижа, соответственно, большая часть моей жизни связана с этим городом. Если Вы спросите меня о возрасте, то сейчас мне тридцать шесть лет. Несмотря на это обстоятельство, пока я не женат. Впрочем, все это мелочи, лучше расскажу Вам, как оказался здесь.
С тех пор, как в тридцать девятом году я добрался до России, она не отпускает меня, поскольку попал я в нее в свите французского посланника маркиза де ла Шетарди - должно быть, Вам известно это имя. Как будто не так давно, но в эти пять лет я успел повидать, как на троне сменилось четверо правителей - согласитесь, не каждый может этим похвалиться. Теперь о том, к чему я это все - дело в том, Ваша Светлость, что до полудня сегодняшнего дня я состоял на службе, соответственно, был не в праве распоряжаться собой. Сейчас же я сам себе господин, и оттого в настоящую минуту беседа между нами вполне возможна. - на этом моменте расчувствовавшийся кавалер ощутил себя настолько уверенно, что даже позволил себе коснуться платья герцогини и повернуться в ее сторону всем телом, - Да, я очень надеялся снова увидеть Вас, но не знал, что это произойдет так скоро. Увидеть для того, чтоб остаться при Вас и служить Вашим интересам.
Под конец речи Брильи совсем увлекся и глядел прямо в глаза, не опуская и не отводя напряженного взгляда. С губ едва не срывалось нетерпеливое "Ну же! Ответьте что-нибудь, нет пытки хуже томительного ожидания". Объяснить более логически причину такого предложения он не мог и сам себе, не то что истолковывать вслух. Но разве можно не поддаться на эти уговоры, на немой вопрос, застывший во взоре?..
Чего же еще Вам нужно, когда я весь перед Вами? Уж не доказательств ли?
Подписанная маркизом бумага была здесь же, с собой, но если ее показать, станет ясно, что деваться ему некуда и нужно соглашаться на любые условия. А политическая щепетильность не позволяла де Брильи слишком разбрасываться громкими обещаниями.

 Отправлено: 11.12.15 20:47. Заголовок: Чего ещё никак не мо..

Чего ещё никак не могла понять Иоганна, так это счастья, которым так и сияло лицо де Брильи - выглядел он так, будто ему только что и в самом деле пожаловали графский титул, усадьбу, наследство от безвременно почившего дядюшки, да ещё и пообещали очаровательную графиню в жёны; теперь же он, готовый от этого на радостях расцеловать весь мир, покрывал её руки безудержными поцелуями. Без всяких видимых причин он выглядел таким возбуждённым и радостным, будто уже сейчас был уверен, что все его планы осуществятся. Эта радость весьма забавляла герцогиню, чего она не могла до конца скрыть, с трудом сдерживаясь от насмешливой улыбки при виде восторгов шевалье. Даже зимнее происшествие, которому они были обязаны своим знакомством, вызывало на его лице довольно странную блаженную улыбку, какая часто бывает у влюблённых глупцов. Пожалуй, этот восторженный пыл был главным, что связывало некогда знакомого Иоганне графа де Моден-Эгильона и ныне сидящего перед ней шевалье де Брильи. Видимо, истинная его натура открылась ей ещё тогда, невзирая на все выдуманные титулы, имена и прочие звучные моменты из его биографии. Правда, от этого у герцогини ничуть не прибавилось доверия к сластолюбивому французу.
- Быть может, оттого, что не я пытаюсь склонить Вас на сторону Франции, а сам ищу Вашего участия? - вновь прозвучал вкрадчиво-ласковый голос, отчего уголки губ Иоганны предательски поползли вверх, выдавая явную насмешку. Ну, хитрец! Неужто он её совсем за дурочку принимает?
- Как знать, шевалье, как знать... Где же гарантия, что Вы и вправду не пытаетесь этого сделать? - вновь встретившись с Брильи вопросительным взглядом, герцогиня сделала выразительный жест рукой, тем самым высвободив её из цепкого плена. - По-Вашему, я настолько наивна, что могу вот так сходу довериться первому встречному?
Да, Иоганна при всей своей авантюрности была крайне подозрительной и не любила случайных людей. Одно дело, когда внезапный попутчик по дороге в Потсдам был лицом незаинтересованным, и мимолётное знакомство ни к чему не обязывало, кроме вполне естественного желания помочь и не оставить раненого умирать посреди леса; и совсем другое, когда этот же нечаянный знакомый оказывается замешанным в политике, и норовит втянуть её в нечто крайне рискованное.
- Да, Вы мало знаете меня, но мое предложение не требует каких-то особенных познаний из истории моей жизни...
Брови Иоганны удивлённо взлетели вверх. "Нет, он точно издевается! Конечно, чтобы посвятить его во все подробности своих планов, достаточно плениться пылкими речами и проникновенными взглядами, а как же иначе?"
Тем временем у Брильи, судя по всему, ноги затекли от долгого стояния на коленях, и он наконец устроился напротив герцогини. Она же, не говоря ни слова, стала терпеливо ждать, что последует за этим. Как бы ей ни хотелось, разговор по делу никак не клеился, и шевалье по-прежнему не торопился объясниться как следует. Впрочем, поведать кое-что о себе он всё-таки решил. Правда, поначалу Иоганну никак не покидало всё то же чувство, как будто сей галантный кавалер, как говорят русские, попросту валяет перед ней дурака. Происхождение, возраст, наличие супруги - в самом деле, что может быть ценнее этих сведений?
- Впрочем, все это мелочи, лучше расскажу Вам, как оказался здесь.
Словно прочитав мысли герцогини, а может, догадавшись по выражению её лица, Брильи наконец перешёл к сути. Выходит, он задавался той же целью, что и она сама - с той лишь разницей, что делал это на благо французской короны. Маркиз де ла Шетарди... Такие имена всегда известны в определённых кругах, Более того, в большинстве случаев даже самые тайные намерения таких лиц благодаря нужным людям довольно быстро становятся известны не только за пределами кабинета упомянутой персоны, но и далеко за пределами государства. Ей ли не знать, что за птица этот Шетарди... Теперь, впрочем, кое-что стало проясняться, и без того слабое доверие к посланнику маркиза таяло на глазах.
- Да, я очень надеялся снова увидеть Вас, но не знал, что это произойдет так скоро. Увидеть для того, чтоб остаться при Вас и служить Вашим интересам.
И снова пылкий взгляд, устремлённый в глаза и безмолвно молящий об ответе, мимолётное прикосновение... У этих французов, кажется, даже государственными делами движет исключительно романтика. Правда, Иоганна расценила этот порыв как отвлекающий манёвр, который должен был непременно смягчить её и лишить подозрений.
- Что ж, в таком случае могу ли я взглянуть на бумагу, которую Вы получили сегодня у маркиза де ла Шетарди?
Никакой жёсткости в голосе, никаких настойчивых требований - герцогиня нарочно обратилась к Брильи самым непринуждённым тоном, но рука её в этот же момент раскрылась ладонью вверх, не оставляя другого выбора, кроме как предъявить веское доказательство своих слов. Да и то, по правде говоря, наличие бумаги ничего толком не гарантировало - она вполне могла быть фальшивкой, заготовленной самим Шетарди на тот случай, если уловка не сработает и могут потребоваться доказательства. В самом деле, с чего бы вдруг ему, Брильи, после стольких лет службы у маркиза вдруг подавать в отставку?
- И всё-таки я не могу понять, - после недолгого молчания добавила Иоганна, - чем обязана таким внезапным решением? Что заставило Вас сменить сторону и действовать в интересах прусской короны?..

 Отправлено: 12.12.15 09:17. Заголовок: Если б еще с самых ю..

Если б еще с самых юных лет в голову Сержа не вбивали всеми правдами и неправдами, что всякое слово дамы прекрасно, и ничего, кроме восхищения, вызывать не должно, он бы, пожалуй, вспыхнул, а то и обиделся. Не недоверию, нет. Он сам привык в политике никому не доверять. Но это ужасное "первому встречному" оцарапало его несчастное сердце хуже любого орудия пытки. Это после всего того, что было, после нежных взглядов, вздохов, прелестного гавота, улыбки, послужившей ему наградой за то, что он тогда играл для Анастасии, таким легким порывом ветра ворвавшейся в их политические игрища (и спутавшей все карты, к слову говоря)... да, наконец, после того, как содержимое его кошелька навеки исчезло в этих хрупких длинных пальчиках - и он вдруг первый встречный!
- Но Ваша Светлость, возможно, забыли, мы с Вами давно знакомы, и с моей стороны было бы величайшим грехом намеренно вводить Вас в обман. - чуть заметная нотка обиды все-таки мелькнула в его речи. Да разве Вы сами пустили бы в карету первого встречного? - Если пожелаете, конечно... Клянусь спасением души, что говорю правду и Франция не имеет никакого отношения к моему предложению.
Ничего более убедительного, чем поклясться, Брильи просто не мог выдумать. И это в тот момент, когда он ждал помощи от разума и красноречия.
Да и вообще как-то мало было похоже на то, что сегодня разум вообще собирается оказывать своему обладателю хоть какие-то услуги. На это недвусмысленно намекали чуть приподнявшиеся брови Ее Светлости, слушающей его правдивые истории из жизни. Вместо того, чтоб предоставить список выгод, который герцогиня могла бы получить с обретением помощника в его лице или еще что-нибудь поинтереснее, шевалье упорно продолжал ставить на бытовую сторону вопроса. Впрочем, обращение к политике также не повлекло за собой никаких поблажек в его сторону - еще бы, господин посланник, видимо, тоже поклялся переманить на свою сторону императрицу и вряд ли бы обрадовался сближению с Пруссией. И, судя по всему, это чувство вполне взаимно...
Бумагу?
Первая секунда легкого замешательства сменилась самой любезной улыбкой.
- Без сомненья. Прошу, - рассегнув ворот камзола, Брильи вытащил сложенную вчетверо бумагу и вложил в ладонь Ее Светлости. Хоть при этом у него чуть заметно и дрогнула рука, он и тут не утерпел, чтоб не скользнуть по белой коже, точно поглаживая.
Ну, вот и все, на стол брошен последний туз. Отобьется - тогда точно конец. Только бы нечем крыть было. Неужели Вы только посмеетесь надо мной?
Что бы ни случилось, нельзя впадать в грех уныния - пожалуй, единственное утешение, которое мог бы в таком случае выдумать для себя француз. Если не выйдет - ну что ж, вернется в Париж. Его-то там за изменника не примут. А все ж таки лучше, если б согласилась. По старой памяти-то...
- Теперь верите? - негромко обронил он, ловя каждый жест, пробежавший по лицу герцогини. Ничем помочь этот вопрос, конечно, не мог, и прозвучал так слабо и нерешительно, как у дающего показания на допросе с пристастием. Когда тот уже не чувствует вывернутых суставов, дрожи в ногах и градом катящийся по спине пот и, не в силах более доказывать истинность своих слов, почти без надежды поднимает упавший взгляд, надеясь услышать в ответ желанное "Можете быть свободны". Только вот не свободы жаждал Серж, совсем не свободы. За последние месяцы свобода уже доходила ему до подбородка, и опротивела сверх всякой меры.
Правда, другого выхода у меня уже нет. Да Бог с ними, с условиями! Ну чего такого невыполнимого может потребовать от меня это добрейшее создание? В конце концов, тогда я не слег с воспалением легких только благодаря ее заботам. Благодарность, значит, оказывать должен.
Увы, нет. Холеные ручки развернули бумагу, но вместо столь ожидаемого вдоха облегчения последовало скорее недоуменное пожатие плечами, облаченное в форму слов:
- И всё-таки я не могу понять, чем обязана таким внезапным решением? Что заставило Вас сменить сторону и действовать в интересах прусской короны?..
Чем можно было тут ответить кроме глубокого вздоха?
- Не в интересах прусской короны, а только в Ваших. Если б меня заботили дела прусской короны, мне следовало бы быть в Потсдаме у короля Фридриха, а не здесь. Но я жаждал встречи только с Вами. Да, не последнюю здесь роль сыграло и наше знакомство. - и совсем тихо, чтоб осталось только между ними, - Я уже не настолько молод, чтоб выбирать место службы только по размеру жалованья, а к Вам так и тянет... - совсем разоткровенничался он, сократив расстояние между ними до крайней степени. Это было уже равносильно признанию "Я тосковал по Вас", а оно пока оставалось границей, переходить которую он не имел права. До тех пор, пока согласие не будет дано...

 Отправлено: 12.12.15 18:22. Заголовок: Любой, кому хотя бы ..

Любой, кому хотя бы недолгое время была знакома вздорная натура герцогини Ангальт-Цербстской, наверняка знал, что зачастую она не отличалась особой сдержанностью и тактичностью. Бросаться резкими словами, колючими фразами и довольно-таки грубыми выводами ей совсем ничего не стоило. Подумать, прежде чем что-либо сказать, она могла только в одном случае - когда ей нужно было во что бы то ни стало обернуть ситуацию в свою пользу. В повседневной же жизни, большую часть которой до недавних пор составляло жалкое существование бок о бок с нелюбимым мужем, дочерью, от которой можно было ожидать любой выходки, и слугами, норовившими вечно что-то сделать не так, вряд ли наберёшься особой нежности... Лишь с немногими Иоганна становилась мягкой и деликатной - с теми, кто был ей, несомненно, весьма приятен, или же с высшими мира сего, когда ситуация требовала крайней учтивости. И если говорить о французе, который при первом впечатлении показался герцогине вполне обходительным и галантным, то сейчас становился в её глазах натуральным прохвостом. И вот наконец недоверие, проснувшееся в ней, перешло все границы - Брильи крепко обиделся, и похоже, совершенно искренне. Даже пылкость на время куда-то подевалась, лишь честный прямой взгляд был обращён прямо в глаза Иоганны.
- Клянусь спасением души, что говорю правду и Франция не имеет никакого отношения к моему предложению.
Отчего-то эта клятва, произнесённая таким правдивым тоном, что у Иоганны невольно сжалось сердце, заставила её смягчиться и устыдиться своих слов.
- Прошу прощения, сударь, я не хотела Вас обидеть... Но Вы, я думаю, и сами знаете, как опасна бывает излишняя доверчивость... Не сердитесь на меня, я признаю, что могла ошибаться.
Первые сомнения начали подтачивать герцогиню, приводя в некоторое замешательство. Выглядел Брильи совершенно честным, даже тон его при этих словах совсем изменился. Но как знать, было ли это искренностью или тонкой актёрской игрой?..
Следующим ответом послужила тёплая бумага, вложенная в ладонь Иоганны. Торопливо развернув сложенный вчетверо лист, она заскользила взглядом по строкам, написанным прежде незнакомым ей каллиграфическим почерком, и задержалась на размашистой подписи внизу листа. Датировалось прошение об отставке сегодняшним числом.
"И вправду, выходит, не обманул... Впрочем, всё это может быть выдумано самим Шетарди для убедительности..."
- Не в интересах прусской короны, а только в Ваших. Если б меня заботили дела прусской короны, мне следовало бы быть в Потсдаме у короля Фридриха, а не здесь. Но я жаждал встречи только с Вами. Да, не последнюю здесь роль сыграло и наше знакомство. Я уже не настолько молод, чтоб выбирать место службы только по размеру жалованья, а к Вам так и тянет...
Герцогиня оторвала взгляд от бумаги и вопросительно взглянула на Брильи. Тот был исполнен какой-то неистовой решительности и даже отчаяния, объяснение которому было трудно дать. Только тут она заметила, что шевалье выглядел весьма неважно, лицо его сделалось бледным и осунулось, а в глазах читалась какая-то странная измождённость. Если тоном, жестами и словами он вполне мог руководить, то вряд ли можно было подделать столь измученный вид. Неужели его и вправду так сильно извели переживания?.. В памяти тут же снова всплыли события того единственного дня, за который они успели дважды встретиться, и те пылкие порывы, на которые француз так и не получил желаемого ответа... Да неужто и вправду в нём не на шутку разыгрались столь сильные чувства? Что ж, если так, то это может быть в своём роде даже полезно... Тогда он и вправду будет готов содействовать ей, сочтя за честь выполнить какое-либо небольшое поручение. И судя по взгляду, полного немого отчаяния и мольбы, которого не сводил с неё шевалье, это могло оказаться правдой. Вполне возможно, что Шетарди и не догадывается об истинных причинах такого решения...
Внезапное заключение, к которому пришла Иоганна, вызвало у неё довольную и лукавую улыбку, которую ей плохо удавалось сдержать. Наконец, аккуратно свернув бумагу, она передала её Брильи в прежнем виде и тихо спросила:
- Ваши намерения и вправду столь серьёзны?.. Настолько, что Вы, отказавшись от службы у Шетарди, готовы служить моим... исключительно моим интересам, какими бы они ни были?..
"Мне нужны люди и деньги" - таков был один из главных принципов Иоганны. Сейчас ей предоставлялся на редкость счастливый случай заполучить в своё распоряжение человека, который мог быть ей полезен, и кажется, не был толком посвящён в тонкости её намерений. Что ж, если ей удастся приобщить его к своим планам, не посвящая в них до конца, а заодно и не рискуя быть разоблачённой, это будет большой удачей... В конце концов, встречи с Мардефельдом напрямую были слишком опасны - того и гляди, не императрица, так сам Бестужев начнёт что-то подозревать. А если передавать сведения через незаинтересованное лицо, которое не будет задавать и ей самой лишних вопросов, довольствуясь лишь поощрительными улыбками и скромной платой за услуги... Да уж, если бы де Брильи и вправду носил графский титул, он не нуждался бы в лишних деньгах. Истинное положение его дел не так уж и хорошо, особенно теперь... Ещё неизвестно, сколько он запросит за оказанные услуги. Не хотелось бы, конечно, разориться на его помощи в таком случае. Но если им и вправду движет нечто возвышенное, то это может и не позволить ему наживаться на ней...

 Отправлено: 13.12.15 11:10. Заголовок: Сдержанность - вот к..

Сдержанность - вот качество, за которым Серж гонялся всю жизнь и которого никогда не мог достичь. Нельзя же, в самом деле, показывать на лице все, о чем думаешь и в каком тоне сейчас заговоришь. Хотя бы в делах политических. Ранее он еще надеялся, что после всех его приключений пора, наконец, и остыть, научиться не подавать виду... Но то, что он услышал в ответ, этот тихий пардон, наверное, дорого обошедшийся уязвленному самолюбию (он явно перестарался) так неожиданно и приятно поразил де Брильи, что он снова бросился целовать руку герцогини, не скрывая порыва благодарности.
- Я предпочел бы лично проткнуть того, кто обманул Ваше доверие. - хотя, стоит признать, в таком случае для порядку следовало бы кольнуть и себя. - Простите же и Вы мое неверие.
Кому уж, как не ему, было знать, сколь скромны стали в наше время люди и сколь редко решаются обнажить душу даже с глазу на глаз.
А Вы, оказывается, умеете быть не только хозяйкой. Ну что ж, выходит, я не ошибся и не должен пожалеть об отставке.
Так или иначе, но Брильи как-то непривычно для себя готов был продешевиться. На всякой службе, и уж тем более такой тонкой и деликатной как дипломатическая, он ценил себя довольно высоко, и, хотя поручения, точно, выполнял блестяще, перед этим иногда по нескольку раз обговаривал детали, порой пытался что-то поменять, и по части денег не уступал ни единого су, соответственно, слыл за человека с не самым легким характером, вспыльчивого и даже отчаянного. В настоящую же минуту и детали, и жалованье беспокоили его едва ли не меньше всего. Волновало только одно - да или нет.
Если б Серж наговорил громких фраз, его можно было бы уличить во вранье, но он не преувеличивал. Смутно угадывая в герцогине родственную душу, такую же изобретательную и склонную к решительным действиям, как и он сам, и действительно тянулся к ней. Какой-нибудь внешний толчок сейчас был необходим, чтоб отвлечься, наконец, от неприятных воспоминаний, или может и вовсе не возвращаться к этому прошлому, а эти хитрые глазки могут сподвигнуть и вдохновить на многое...
Тем временем маятник покачнулся в другую сторону. Когда речь заходит о том, насколько далеко могут зайти его намеренья, значит, раздумья уже наполняют хорошенькую голову прусской гостьи:
- Ваши намерения и вправду столь серьёзны?.. Настолько, что Вы, отказавшись от службы у Шетарди, готовы служить моим... исключительно моим интересам, какими бы они ни были?..
По утомленному лицу француза пробежала улыбка, дышащая таким умиротворением, что сложно было усомниться в его положительном ответе.
- Да, готов. - этот вопрос, дающий столько надежды, заметно оживил его, и в голос вернулась некоторая горячность, в сущности, свойственная натуре Брильи и затухавшая только в безнадежных обстоятельствах, - Вы не пожалеете!
Теперь они уже сидели так близко друг к другу, что всякий наблюдатель, заглянувший бы в карету, тотчас же в смятении отступил, решив, что видел любовное объяснение. В самом деле, вряд ли кто, нанимаясь на службу, будет так загадочно перешептываться да еще и сжимать руку предполагаемого начальства. Даже если начальство носит юбку и меховая накидка не скрывает его точеной фигурки. Брильи же твердо решил действовать так, как велит ему сердце, а уж этот помощник, как известно, обладает богатой фантазией.
Ему вдруг захотелось сделать какую-нибудь хорошенькую глупость, одну из тех, что нравится женщинам. Хоть цветочек какой сорвать и уговорить вплести в волосы. Но на несчастье Брильи никаких цветочков еще не было, даже снег выглядел каким-то грязным и не выходило даже приятной белой картины, как зимой. Правда, сделать глупость все-таки вздумалось безмерно, и ему ничего не оставалось делать, как подарить какой-нибудь дорогой пустячок. Правда, лишних денег особенно не водилось. Поэтому претендентов на подарок много быть не могло - с собой из чего-то более-менее стоящего у пылкого кавалера имелась, пожалуй, пара колец, спрятанных сейчас под перчатками, табакерка из серебра с изображением пастуха, играющего пастушке на свирели и, собственно, кошелек - всем хороший кошелек, жаль, не набитый битком. Только вот отдавать его и самому оставаться, как это принято говорить у русских, с носом (ужасное выражение!) было бы неразумно. Кроме того, старательно выцеловывая ручки, Брильи должен был отметить, что кольцо с его руки непременно свалится с холеных пальчиков Ее Светлости. В Париже он помнил случай, когда одна дама потеряла в карете - даже не кольцо, а браслет - сколько возни - и не рассказать. Так то браслет. Оставалась, стало быть, только табакерка. К слову сказать, не пустая.
Он уже опустил было руку в карман, чтоб извлечь оный предмет и галантно преподнести, но от этой поразительной по своей глупости затеи уберег встрепенувшийся разум.
Одумайся, безумец, она же благородная дама, а не работница табачной фабрики! Ты хоть сам подумай, как это будет выглядеть!
Словом, не будем более иллюстрировать сомнения бедного кавалера, скажем только, что после затянувшейся паузы он, наконец, снял кольцо, которое было поменьше и протянул герцогине:
- Надеюсь, Вы не сочтете за нескромность мою просьбу принять этот маленький подарок. - оправа была совсем простенькой, без украшений, только в середине поблескивал красновато-коричневыми гранями гранат прямоугольной формы. В сущности, можно было и переделать, если подыскать толкового ювелира.
Но они совсем позабыли, что карета по-прежнему не трогается с места и вид из окна, выходивший на набережную, за столько времени не сменился ни на что иное. Правда, внутри было настолько удобно, что Брильи не торопился вылезать. Зачем опять выходить на улицу, кутаться от ветра, который здесь вечно дует с реки, тащиться пешком, когда можно еще немного погреться и мило побеседовать?
- Вы на прогулку или я задерживаю Вас? - уже вполне светским тоном уточнил француз, довольно откровенно расчитывая на предложение составить герцогине компанию. Город он немного знал... в той части, которая обыкновенно посещалась людьми, имеющими хоть какое-то отношение к французской миссии.

 Отправлено: 14.12.15 23:54. Заголовок: Как ни странно, но и..

Как ни странно, но извинение, которое Иоганна принесла совершенно искренне, принесло совершенно нежданные плоды: Брильи совсем растрогался, и в его усталых глазах промелькнул живой огонёк. Только сейчас герцогиня поймала себя на мысли, что всё это время, пока шевалье произносил пылкие речи и пускался в торопливые объяснения, глаза его выглядели угасшими и мрачно-серыми, как сырая весенняя дорога за окнами кареты. Теперь же, обретя некоторую радость в словах Её Светлости, он выглядел совсем иначе, и впервые в его взгляде появилась та самая живость, которой он был полон тогда, на балу в Сан-Суси. Иоганна лишь удивилась, что тогда, после ранения, шевалье выглядел и то лучше, чем сейчас, по прошествии трёх месяцев... И всё-таки, что же с ним случилось?..
Де Брильи же, затаив дыхание, ждал ответа, как невинно осуждённый может ожидать приговора, решающего его дальнейшую судьбу. И стоило лишь герцогине задать вопрос, пока ещё толком ничего не обещающий, как его лицо тут же озарилось такой счастливой улыбкой, что оставаться равнодушной к этому искреннему восторгу было трудно:
- Да, готов. Вы не пожалеете!
"Что ж, дай-то Бог!.. Ибо если я своим решением подпишу приговор, причём не только себе, то виновных в этом, кроме меня, больше не будет..." - про себя заметила Иоганна, всё ещё настороженно рассматривая возможность довериться своему внезапному гостю в столь тонком вопросе. Но то ли искренность, с которой говорил шевалье, всё-таки сыграла свою роль, то ли возможность вовлечь в свои планы человека, который может быть действительно полезен и не вызовет лишних подозрений, то ли, чёрт его возьми, авантюрный дух, время от времени толкавший герцогиню на безрассудные поступки, которым порой трудно было найти толковое объяснение - так или иначе, что-то подсказывало ей, что она не ошибётся, если даст положительный ответ на это предложение. И выглядело оно чем дальше, тем более заманчивым...
Неизвестно, сколько бы ещё Иоганна колебалась, прежде чем что-либо ответить, если бы спустя пару мгновений не произошло то, чего она уж никак не могла ожидать... Рука шевалье, крепко сжимавшая ладонь Её Светлости, вдруг отпустила её, и в следующий миг на ладони Брильи оказался перстень с гранатом, прежде украшавший его мизинец:
- Надеюсь, Вы не сочтете за нескромность мою просьбу принять этот маленький подарок.
От изумления Иоганна приоткрыла рот, не находя, что и ответить на это... Она готова была поклясться чем угодно, что никогда прежде ей не приходилось видеть более странной попытки наняться на службу! Уж в который раз отмечая про себя, как всё это до боли напоминает церемонию предложения руки и сердца, герцогиня поскорее отмахнулась от этой мысли и осторожно взяла перстень двумя пальцами, всё ещё несколько растерянно оглядывая его с разных сторон. Однако же, вот так поворот...
- Право, шевалье, мне неловко принять от Вас такой дорогой подарок... Но ещё более неудобно было бы обидеть Вас, причём сделать это уже во второй раз, - и быстрый взгляд, блеснув лукавым огоньком, переметнулся с тёмного красно-коричневого камня на Брильи. - Что ж, да будет так... Я согласна!
Итак, пути назад уже не было: решающий шаг был сделан, и негласный уговор между шевалье де Брильи и герцогиней Ангальт-Цербстской отныне скрепляло кольцо с гранатом, перекочевавшее на её правую руку. Было оно ей, конечно, чуть великовато, но на средний палец, да ещё поверх перчатки, пришлось в самый раз. Конечно, волнения относительно происходящего пока ещё по-прежнему тревожили Иоганну, и запоздалые опасения, лишившись права голоса, тщетно пытались прорваться сквозь торжествующие мысли по случаю выгодной сделки. Правда, назвать это сделкой было, пожалуй, как-то не совсем правильно... Во всяком случае, как бы это ни называлось, герцогиня была почти уверена, что она на правильном пути. А меж тем карета уже довольно долго стояла на том же месте, и кучер, судя по всему, за это время мог либо уснуть, либо от нечего делать выстроить такие предположения относительно того, что могло происходить внутри, что и подумать страшно.
- Вы на прогулку или я задерживаю Вас? - наконец произнёс Брильи, словно осторожно намекая, что пора бы и сдвинуться с места. Иоганна же, совершенно забыв о своём недавнем желании прокатиться по городу и осмотреть окрестности, тут же спохватилась.
- Да, у меня была мысль немного прогуляться и посмотреть город... Если Вы никуда не торопитесь, могу предложить Вам составить мне компанию. Так мы заодно сможем продолжить нашу беседу...
Кучер, и в самом деле не понимающий, в чём дело, только и ждал приказа тронуться с места, поэтому, когда из окна кареты наконец послышался голос герцогини, сию же минуту поспешил исполнить приказ. Снова зазвучал стук колёс и лошадиных подков по мостовой, спугнув стайку птиц, успевших за столь долгое время собраться у кареты.
На самом деле у Иоганны было множество вопросов к своему новоиспечённому союзнику, и было их столько, что она и сама не знала, с чего начать, чтобы не показаться бестактной и не задеть неосторожным словом. Да и подход нужен был тонкий, чтобы получить как можно более искренние ответы... Впрочем, всё это можно было отложить до лучших времён, а пока что можно было продолжить разговор в более отвлечённом ключе. Как-никак, они почти что давние знакомые, хотя и это не совсем подходящее слово... Может быть, ей и спрашивать ничего не придётся, и Брильи сам расскажет, что произошло с ним за эти три месяца?

 Отправлено: 15.12.15 22:56. Заголовок: - Уж сделайте такую ..

- Уж сделайте такую милость, - вкрадчиво отозвался француз, наблюдая за дальнейшими перемещениями кольца. Правда, несмотря на чуть игривые нотки в голосе, за движением руки герцогини следил он, затаив дыхание. Не рассердится ли, не передумает ли в последний момент, не подумает ли, будто он пытается ее подкупить? Так уж повелось на свете, что кавалер, преподносящий подарок даме, которая выше его по положению, должен либо изъясниться в любви, либо уклончиво намекнуть на какую-то просьбу, мол, "а Вашей милости только захотеть...". Ни под тот, ни под другой случай Брильи не подходил - порывы, всё порывы... Ими одними он дышал, ими одними руководствовался, подчас забывая о последствиях.
Красноватое кольцо плавно перекочевало на руку Иоганны-Елизаветы. Да, если чуть сжать, оно могло бы неплохо смотреться на этой хорошенькой ручке. В страшном сне не представишь, каков мог бы быть ответ, окажись на его месте табакерка. Да и к тому же... что греха таить, имелась такая слабость к табачку. Не особенно дипломатическая, скорее солдатская, но переучиваться уже поздно.
Но слава Богу, договор был заключен, скреплен ювелирной печатью и благодарным поклоном. Что же теперь? Разойтись, как добрым знакомым? Это было бы уж совсем скучно - прощаться, не удовлетворив свое любопытство! Причем с обеих сторон.
- Да, у меня была мысль немного прогуляться и посмотреть город... Если Вы никуда не торопитесь, могу предложить Вам составить мне компанию. Так мы заодно сможем продолжить нашу беседу...
- Нет, я совсем не тороплюсь. Куда мне? На Адмиралтейскую, - на этом моменте Брильи как-то даже хохотнул, - дорога заказана, а больше бегать некуда. Вот разве что не успел еще нигде разместиться - только с утра в Петербурге. Слуге сказал подождать пока меня в какой-нибудь гостинице, потом решу, где остановиться. - в сущности, вопрос тоже третьестепенный - Брильи не опасался даже за багаж, коий теперь состоял из какой-нибудь пары тюков с переменой платья - обычное явление для одинокого холостяка, отправившегося путешествовать ненадолго. В самом деле, не рассчитывал же он, что проторчит здесь еще столько времени и тем более в горизонтальном положении. - Премного благодарю за приглашение - и сочту за честь сопроводить Вас.
На Сержа нашел какой-то необъяснимый приступ почтительности, какого не случалось уже давно, так что он твердо решил не обращать внимание на сидение кареты и устроился у второго окна в той же полулежащей и полусидящей позе, что позволило бы ему свободно оборачиваться то к виду из окна, то к светлейшей своей - теперь уже - патронессе.
... Карета покатила по набережной, совсем близко к реке, и Брильи разглядел по ту сторону моста небольшой островок, тем не менее, чрезвычайно примечательный для всякого, кто мало-мальски знаком с географией столичного города.
- Вон там, впереди нас, - негромко пояснил он, кивая в ту сторону, - Заячий остров. Сказывают, с него весь город пошел. А Заячий он будто оттого, что в ту пору, когда приезжал туда покойный император, выскочил откуда-то заяц и, прошу пардона, на руки ему запрыгнул. Да, впрочем, мало я этим слухам верю, - он не договорил - когда проезжали, француз не смог не отвернуться, когда напротив показался шпиль Петропавловской. Хоть и понимал прекрасно, что она ему грозить никак не может, на сердце оставалось какое-то неприятное ощущение, как у мирного пастуха, когда ему случается прогнать овец мимо Бастилии. Только по некотором молчании Серж вернулся к созерцанию петербургских окрестностей. Он сам уже давно не видел столицы и - как ни стыдился признаваться в этом самому себе - даже немного заскучал по ней, после однообразных видов провинции и почти всюду царящей бедности. Кажется, не большой он вельможа, да и не особенный франт, а глядели на Брильи по большей части так, будто невесть какая особа. Да и условия такие же - слякоть, грязь, ветер изо всех щелей свистит...
- И надолго ли думаете Вы здесь остаться? - спросил он вдруг, - Да, город недурён, хотя, конечно, не Париж.
Зачем только упомянул? Только тоску наводить. Париж, конечно, столица мира, но уж больно капризен. Победителей одних честит. Что ж делать - съешь и морковку, коли яблочка нет!

 Отправлено: 17.12.15 23:22. Заголовок: С той самой минуты, ..

С той самой минуты, как подарок шевалье, несколько безрассудный, занял своё место на руке Иоганны, она определённо почувствовала над ним некую власть. И в самом деле, часто ли такие подарки преподносят просто так, без неких серьёзных намерений? Такое безумство может позволить себе лишь король, преисполнившись щедрости перед самым метким стрелком на охоте, или знатный, богатый вельможа, очарованный трепетной прелестницей. В остальном же подобное могло означать либо твёрдое намерение жениться, либо залог чего-то настолько серьёзного и веского, ради чего дарящий не поскупился принести в дар столь недешёвый предмет. Де Брильи же, носящий, как выяснилось, всего лишь титул шевалье вместо графского, вряд ли был настолько состоятелен, чтобы разбрасываться драгоценностями во имя столь сомнительных затей. Ещё неизвестно, что из этого выгорит, а залог был уже сделан. И если бы Брильи готовил западню для Её Светлости, но впоследствии допустил бы некий промах, то рисковал потерпеть ещё больший крах - принесённое в жертву колечко уплывало безвозвратно и совершенно зазря. Стало быть, он всерьёз намерен сдержать данное слово, и при таких многообещающих условиях вполне может сослужить неплохую службу...
"Хорошо бы ещё узнать, как давно и откуда ему известно моё настоящее имя... Напрямую расспрашивать вроде бы неловко, но выяснить это я должна как можно скорее", - про себя заключила герцогиня, задумчиво касаясь пальцами гранёного камня на перстне. Несмотря на то, что выбор был уже сделан, и довольно опрометчиво, остатки сомнений всё ещё не давали ей покоя. Недосказанности она на дух не переносила, если только утаивать некие подробности, чаще всего - перед супругом, не приходилось ей самой. Здесь же нельзя было допускать никаких белых пятен, и заставить шевалье раскрыть перед ней карты было действительно важно.
Близкое знакомство с петербургскими пейзажами теперь утратило всяческий интерес для Иоганны, которая, глубоко уйдя в свои мысли, блуждающим взглядом провожала сменяющиеся за окном картины. Ни мост, ни островок за ним, ни бархатная занавеска, ни серебристый узор на камзоле Брильи, на котором в конце концов задержался её взгляд, не имели никаких чётких очертаний, служа лишь нечаянным сопровождением её мыслям.
- ... покойный император... и заяц, прошу пардона, на руки ему запрыгнул, - донеслись до герцогини обрывки последних фраз её попутчика, из которых она толком ничего не поняла, да и вряд ли пыталась. Когда их глаза наконец встретились, на Иоганну вдруг нахлынула такая решительность, что молчать, храня несвойственное ей терпение, она уже не могла. Вопрос, готовый вот-вот сорваться с уст, мучительно терзал её, сердце так и билось в неясной тревоге, и даже в карете будто стало жарче, чем прежде. Да и меховая накидка, ранее заботливо спасавшая от петербургской сырости и порывов ветра, теперь сдавливала грудь, словно в тисках, не давая свободно вздохнуть.
- И надолго ли думаете Вы здесь остаться? Да, город недурён, хотя, конечно, не Париж.
- Не могу сказать точно, смотря как позволят обстоятельства, - в ответ герцогиня лишь неопределённо пожала плечами, словно побаиваясь выдать Брильи нечто, чего он не должен был знать, хотя теперь и так было ясно, что ему известно намного больше, чем ей бы того хотелось. - Во всяком случае, я надеюсь задержаться здесь как можно дольше. А что же Вы, шевалье? Отчего же теперь, когда Вы вольны распоряжаться своей судьбой как сами пожелаете, Вы предпочли не вернуться домой, в Париж, а остаться здесь?
Признаться, не обошлось здесь и без чистого живого любопытства: помимо дипломатического интереса, Иоганна не отказалась бы узнать, что представляет собой шевалье де Брильи, и потому сейчас был как нельзя более удобный случай совместить приятное с полезным - и провести время за обычной мирской беседой, и осторожно, будто бы невзначай, вскользь, выведать всё, что её тревожило.

 Отправлено: 18.12.15 20:42. Заголовок: Во всяком борьбе все..

Во всякой борьбе всего хуже то, что роли способны меняться быстро, как в карточной игре - маленькая неудача - и вот уже обласканный твоим взглядом выигрыш со звоном падает в кошелек противника. Вот и с ним так случилось - до последней минуты атаковал он, и каких-то двух мгновений (сколько там нужно времени, чтоб нажать на курок) хватило, чтоб ловчий сам превратился в затравленного зверя. И, сказать по правде, это состояние порядком поднадоело Брильи. Каждую минуту огрызаться, скалить зубы, поджимать хвост и с любой стороны ожидать если не выстрела, то острых клыков, вцепившихся в бок. Вот скажите ради всего святого, какие после таких приключений у него могли быть нервы? Вернее, и нервы, и силы.
Да, это казалось почти невероятным, но неутомимый авантюрист чувствовал усталость, накопившуюся за это время. Даже с его характером - но все-таки хотелось передышки. А здесь было действительно приятно находиться, даже как будто это и не Петербург вовсе. Он даже и не на сиденьи расположился, а всего-навсего на полу, но и пол такой мягкий, что хоть прямо здесь спать заваливайся. Не устояв перед искушением, Брильи положил и локоть, почти совсем растянувшись во весь рост, как султан на тигриной шкуре. Эх, счастлив тот, у кого деньги есть с шиком пожить...
- Отчего? Разве Вы не догадываетесь? - француз криво улыбнулся, мол, какой же в том секрет, - Кто живет богато, в дальнюю дорогу не пускается и счастья на стороне не ищет. Посудите сами - был бы у меня свой Версаль, стал бы я по этим сугробам бегать?
Материального положения Брильи вообще всегда стыдился, даже привирал, рассказывая про якобы имеющийся особняк чуть ли не на улице Вольных Горожан* и чуть ли не сорок человек одной прислуги. Но при герцогине можно было и не приписывать себе несуществующих сундуков с золотом - не будет же она смеяться над ним. У самого герцога Ангальт-Цербстского он, конечно, не бывал, но кое-какие подробности насчет содержимого его кошелька Серж тоже не забыл разузнать.
- Конечно, Вы понимаете, я человек небогатый. Ни жены, ни тем более детей у меня нет, и спешить особенно не к кому. Да и тоска, честно говоря, берет - ну коли приеду, что там буду делать? Если только запереться в четырех стенах. Добро б еще было мне лет под восемьдесят, но сейчас-то... - тут он остановился, почуяв внутренним чутьем, что уже достаточно поплакался на житье, пора бы честь знать. И не отвлекаться от основной темы. - А для Вас я что хотите сделаю, не сомневайтесь.
Не слишком ли громко сказано? С каких пор такая горячность, любезный кавалер? Полноте, Вы хоть к зеркалу подойдите - сколько Вам лет? Вы хоть сами-то помните, что Вам четвертый десяток и пора бы уже утихомириться? Да, ему все это очень хорошо известно. И именно потому, что хорошо известно, он так сладко заговорил.
А все потому, что вспомнил про их первую встречу. Как человек одинокий, Брильи очень высоко ценил женскую заботу, которой был лишен, и про себя, конечно, отдал должное теплой ручке, так ласково касавшейся его щеки. Положительно приятное ощущение. Конечно, сейчас ситуация была совсем иной, но французы - народ упрямый: если уж они где-то оказались, оттуда их уже можно было вытащить разве что на аркане. А, как уже неоднократно указывалось выше, Серж Бержамен Луи Жермен Симон де Брильи был достойным сыном своей нации. Если уж он вторгся в размеренную жизнь Ее Светлости, придется смириться с тем, что в этой жизни он займет какое-то место. И отнюдь не последнее, судя по честолюбивым замыслам. Но все равно - это не самое важное. Он надеялся завоевать ее расположение, и, если б в том появилась нужда, встретить хоть малое сочувствие. Как знать, сколько раз ему еще придется обливаться кровью - ведь далеко не все политические дела можно решить, не выходя из кабинета и не снимая перчаток.
Он снова устремил взгляд в окно. Из-за слякоти на дорогах и встречных экипажей, карета не могла лететь, как по пустой дороге и летом, и можно было разглядывать городские улицы во всех подробностях. Если отвлечься на минутку от высоких материй... то есть, честно говоря, Серж отвлекся, заглядевшись на проходившую мимо нянюшку с ребенком. Карапуз лет четырех с большим аппетитом уплетал бублик, и, как бы смешно это ни звучало, бублик и вправду выглядел очень и очень заманчиво. Поймав себя на неприличной мысли о лавке булочника, француз, наконец, вспомнил, что только с раннего утра перехватил самую малость, и больше за полдня ему не случилось проглотить ни кусочка. Правда, закон требовал скорее помереть с голоду, чем показать при даме, что он был бы не прочь отобедать. Пришлось молча проглотить комок в горле и постараться призвать себя к порядку и оставлению чревоугодных помыслов. И, дабы более не глядеть на городские соблазны (конечно, в воображении Сержа нарисовалась картина куда более заманчивая, чем просто бублик, отощавший желудок требовал по меньшей мере паштета с трюфелями), он вновь вернулся к прерванному было разговору.
Да, в отличие от него, герцогиня заметно похорошела, даже цвет лица стал как будто нежнее и светлее. Не иначе, русские холода так благотворно повлияли. Про платье и говорить нечего - даже под распахнутой шубкой было видно, сколько золотого шитья ушло на этот галантерейный шедевр и как дорого он обошелся. Да, Шетарди был прав, когда нахваливал щедрость Елизаветы. Но какова сама-то! И не скажешь, что из какого-то там захолустного прусского городишка - чисто королева Наваррская.
- Как Вы чудесно расцвели за это время, - искренне восхитился Брильи, втайне надеясь, что перемены в его облике останутся незамеченными, - Вам никак нельзя дать больше шестнадцати лет.

---

* - дабы пояснить расположение - примерно в десяти минутах от Королевского дворца, если добираться в карете

 Отправлено: 20.12.15 21:57. Заголовок: Тем временем Брильи,..

Тем временем Брильи, почувствовав себя несколько свободнее, занял расслабленную позу и притих, задумавшись о чём-то своём. И если в самом начале их встречи шевалье выглядел довольно бодрым и полным решительности, то сейчас его словно покинули силы, и весь его усталый вид был полной противоположностью живому интересу герцогини. Всё же она не ошиблась, заметив некую тягостную усталость в его глазах - Брильи заметно осунулся за это время, да и в целом стал каким-то другим. Вроде бы те же порывы, причудливые фразы, восторженные искорки, время от времени появлявшиеся во взгляде, а всё равно что-то изменилось... Иоганна не могла этого объяснить, но явственно это ощущала.
- Отчего? Разве Вы не догадываетесь? Кто живет богато, в дальнюю дорогу не пускается и счастья на стороне не ищет. Посудите сами - был бы у меня свой Версаль, стал бы я по этим сугробам бегать?
С этим герцогиня уж никак поспорить не могла - хотя бы потому, что живым подтверждением этим словам была и она сама. Быть счастливой обладательницей всего, что было у неё сейчас, она ещё не так давно могла лишь в самых страстных мечтаниях. Разве не мечтала она покинуть опостылевший Цербст в надежде на лучшую жизнь? Стало быть, де Брильи в этом мог понять её как нельзя лучше. Ведь с каким наслаждением тогда ещё примерил на себя графский титул - благосостояния у него от этого, конечно, ничуть не прибавилось, но душу согревало хоть как-то.
"Нет, всё-таки для чего ему понадобилось представиться чужим именем? Да и откуда, чёрт возьми, он знает правду обо мне?" - Иоганна уже в который раз задалась вопросом, озвучить который всё никак не предоставлялось удобного случая. Напрямую ведь не спросишь, а между тем от этого может зависеть её дальнейшая безопасность... Тем не менее, шевалье де Брильи, ещё не так давно бывший графом д'Эгильоном, ровным счётом ничем не внушал подозрений и мирно рассуждал о жизни, поудобнее расположившись в тёплой карете.
- А для Вас я что хотите сделаю, не сомневайтесь, - вдруг ни с того, ни с сего прозвучало горячее заверение, так некстати прервавшее откровения француза. Но именно это, как ни странно, оживило Иоганну и придало ей уверенности, снова отодвигая наболевший вопрос на второй план. Конечно, голос разума мог бы воспротивиться и заявить, что нет никакой гарантии в правдивости этих слов, но отчего-то сейчас он умолк, не подавая ни единого признака жизни. И в самом деле, каким же поистине ледяным безразличием нужно обладать, чтобы не оценить столь решительных намерений! Тем более, когда они произнесены вполне искренне и уверенно, и правдивость их скрепляет увесистая золотая печать на пальце... Если до сих пор Иоганна была всего лишь исполнительницей планов прусского короля, то теперь и сама имела власть над этим господином, который то и дело поглядывал на неё с такой надеждой... И более того, не исключено, что власть эта заключалась не только в соединившем их союзе - Её Светлость всё больше подозревала, что было и нечто другое, толкающее Брильи на столь опрометчивый и безрассудный шаг. И он, стоит признаться, лишь подтверждал догадки герцогини, вновь обратив на неё восхищённый, на время оживший взгляд.
- Как Вы чудесно расцвели за это время, - наконец произнёс француз, совершенно забывшись, и лицо его озарилось необъяснимым восторгом, - Вам никак нельзя дать больше шестнадцати лет.
Последнее, признаться честно, было сказано совершенно зря, ибо тут Иоганна, не удержавшись, от души расхохоталась, прищурившись с недоверием:
- Какой же Вы бессовестный льстец, сударь! И глазом не моргнёте... Хотя где-то Вы, несомненно, правы - моя жизнь изменилась за последнее время так, что я и помыслить не могла. Да уж, моё стеснённое положение осталось в прошлом, к чему скрывать... Но по правде говоря, шевалье, не могу сказать того же о Вас... Не сочтите за бесцеремонность, но выглядите Вы таким усталым, будто все эти три месяца провели в дороге, не отдыхая ни дня.
Вид у Брильи и вправду был измученный и утомлённый, какой обычно бывает у людей при длительных страданиях. Это было явно что-то посерьёзнее бессонной ночи накануне или трёхдневной поездки по бездорожью. Может быть, он наконец расскажет, что стало виной всему этому? Но пока что Иоганна не торопила своего спутника, сохраняя терпение и наблюдая за переменами в его лице. Пока что она успела лишь заметить, как шевалье, засмотревшись в окно, два раза невольно облизнулся, сам того не замечая.
- А знаете, я ведь так и не успела позавтракать, только чаю немного выпила, - соврала герцогиня, ничуть не покраснев. Во дворце кормили всегда на совесть, грех было жаловаться на голод, да и времени у неё перед прогулкой было достаточно. Но судя по всему, пылкий кавалер де Брильи оказался на редкость застенчивым, когда речь зашла о желании подкрепиться, а оставлять его голодным Иоганне было как-то совсем уж неловко. - Может быть, нам стоит где-нибудь остановиться? Я вижу, Вы неплохо знаете город...

 Отправлено: 21.12.15 18:59. Заголовок: - А как ты думаешь, ..

- А как ты думаешь, Гватинара, почему я тебя назначил своим министром?
- Моя преданность императору безгранична.
- Это ответ солдата.
- В своей несравненной мудрости Ваше Величество увидели во мне такие достоинства, какие скрыты от всех.
- Это ответ льстеца.
- Я теряюсь, Ваше Величество... Я не настолько умен.
- Вот это ответ министра!
("Тайны мадридского двора")

---

Как и все французы, Брильи любил говорить комплименты, даже если для этого приходилось немного погрешить против истины. Конечно, он немного перегнул насчет шестнадцати лет, но это было скорее камушком в огород императрицы, которую он недолюбливал за то замешательство, скрыть которое на лице никак не удавалось Шетарди. Разве могла эта русская барынька, кровь с молоком, сравниться с герцогиней, сохранившей фигуру, какая встречается разве что у молоденьких девушек возраста ее дочери? Правда, тот факт, что он все-таки малость пересолил, не укрылся от Иоганны, и до Сержа донесся легкий и почти шутливый, но все-таки упрёк:
- Какой же Вы бессовестный льстец, сударь! И глазом не моргнёте...
- Того, кто никогда не льстил и говорил только то, что думает, называют грубияном и не пускают в приличное общество, Ваша Светлость. И все-таки я ни словом не соглал, Вы обворожительны. Поверьте отставному французскому дипломату, немного найдется дам, которым роскошная жизнь пристала в той же степени, что и Вам. А я уж повидал их на своем веку немало... Ведь теперь - можете ли Вы назвать себя счастливой? Чтоб там ни говорили, а бедность страшно унижает. Хорошо валяться на софе и расхваливать постель из соломы и синее небо над головой! - на лице Сержа мелькнула невеселая улыбка. Как и все нищие дворяне, он держался барином перед простолюдинами, а богачей ненавидел так, будто они лично обобрали его.
Он-то уж во всяком случае не выглядел ни счастливым, ни даже хоть сколько-нибудь отдохнувшим. То приятное ощущение, которое испытывает выздоравливающий человек после тяжелой и продолжительной болезни омрачалось обстановкой, от атмосферы которой хотелось не то, что не вставать, а и вовсе застрелиться.
- Правда? - сказать начистоту, Брильи не мог даже вспомнить, когда в последний раз видел себя в зеркале. Конечно, не потому, что боялся заметить следы затянувшейся болезни, как-то так само складывалось - то нельзя было подниматься с постели, то в этой жуткой дыре про такое чудо и слыхом не слыхивали, то просто недосуг было - едва он начал более-менее приходить в себя после этого тумана, как действительность тут же напомнила о себе парой-тройкой десятков накопившихся дел. Поэтому шевалье следовало извинить подобную забывчивость, - Да, впрочем, мне особенно и не с чего хорошеть. В столицу-то я только сегодня прибыл, а до этого...
Серж остановился. Признаваться или нет? Сейчас, по прошествии времени, он мог не врать по крайней мере самому себе - в этой трагикомической осаде мельницы (насмешница-судьба! Как звучит-то... Совсем по-сервантосовски) не была замешана политика. Да плевать ему было тогда на все дипломатические изыски, его волновала только Анастасия. С Жаком, конечно, трудно было поспорить - ничего, кроме несчастья, не принесла им эта встреча. Вырвавшаяся наружу ревность, едва не сгубившая их обоих, вот что это было такое. Ну как об этом рассказывать? Что едва не отправился в лучший мир, спасая одну русскую красавицу? Опять бередить прошлое, и потом еще придется повторять всю историю их знакомства, а это надолго и, честно говоря, некрасиво. Это - как рассказывать под хмельком, что когда-то тебе в пылу страсти шептала нежная подруга. Грязно, одним словом. Нет, о таком не говорят. Достаточно пары общих штрихов.
- Наша с Вами встреча должна была состояться вскоре после расставания на балу. На три месяца ее пришлось отложить из-за... из-за этого.
Брильи скинул с одного плеча камзол, расстегнул пару петель на рубашке и немного приоткрыл то место на груди, где теперь красовался продолговатый шрам, оставленный пулей. Впрочем, показав, он поспешил снова закрыть его, не по наслышке зная, как смущает дам вид крови и ранений. Вопреки его ожиданиям, ни герцогиня, ни ее дочь не были замешаны в этой истории, так пускай этот след остается молчаливым памятником прощанию - с его звездой, да и со всей прошлой жизнью заодно.
Но это только красивые слова, ими, конечно, хорошо разбрасываться, но только не на пустой желудок. Даже в стародавние времена рыцарь, ехавший сражаться с драконом и спасать принцессу, должен был перед битвой очень хорошо покушать на пиру по случаю его прибытия, выспаться, умыть лицо, начистить до блеска доспехи и только после этого ехать сражаться. Если же это следует делать рыцарю, который может раз в жизни убить дракона и после жить припеваючи, то какой же спрос мог быть с бедного дипломата, который обязан всякий день вертеться как угорь на сковородке и при этом еще сохранять любезное выражение лица?
- Может быть, нам стоит где-нибудь остановиться? Я вижу, Вы неплохо знаете город...
Теперь уже настала очередь Брильи удивляться. Навести справки и узнать кое-какие подробности насчет семейства будущей русской царицы - это еще ладно, но читать его собственные мысли...
- Откуда Вы знаете, о чем я сейчас думал? - повернул он голову с совершенно ошарашенным видом, - Правда Ваша, смерть как хочется чего-нибудь куснуть. Но тогда нам придется покинуть это уютное место, а здесь так хорошо...
Шевалье счел, что если Ее Светлости известны его помыслы, скрывать такую вещь, как желание напитаться чем-то еще, кроме сладких мечтаний, будет просто-напросто глупо. Было, правда, еще одно обстоятельство, куда более щепетильное. Всякий уважающий себе кавалер не позволит даме протягивать руку к своему кошельку и галантно оплатит обед, даже если дама пожелает рагу из конфет, а ему самому хватит на пару сухариков и стакан воды. Брильи, конечно, поступил бы точно так же, но трудность состояла в том, что ему не хотелось ограничиваться парой сухариков. Неизвестно, когда у него еще предоставится время не спеша потрапезничать, и следовало полностью удовлетворить требования желудка. Итак, речь шла о насыщении их обоих (про герцогиню Серж знать не мог, но за себя ручался, что готов съесть целого быка), а кошелек был один, и на него еще надо было где-то устроиться, хоть на первое время. Если же вспомнить и то, что приглашать даму в трактир (бедный француз ненавидел это дрянное польское словцо, из-за которого всякий раз приходилось ломать язык) - совсем уж дурной тон, можно понять появление двух посторонних складок на лбу призадумавшегося кавалера.

 Отправлено: 29.12.15 18:24. Заголовок: - Ведь теперь - може..

- Ведь теперь - можете ли Вы назвать себя счастливой? Чтоб там ни говорили, а бедность страшно унижает. Хорошо валяться на софе и расхваливать постель из соломы и синее небо над головой!
На это герцогиня возразить ничего не могла, потому как и в самом деле сейчас у неё появилось всё, чего можно было бы пожелать для полного счастья. Жизнь, о которой она могла только мечтать, с прибытием в Петербург воплотилась, словно в сказке. При этом Иоганну даже не столь сильно волновало то, что императрица относилась к ней со скрытой неприязнью, а Бестужев с первого же дня держался явно настороженно. Фике, как будущая супруга наследника престола, была в особом почёте, а вместе с ней оказывали честь и матери, чего никогда не случалось прежде. Каждый визит в Берлин становился для герцогини очередным напоминанием о том, что она - всего лишь провинциальная генеральша, дама низкого ранга, некая бедная родственница высокопоставленных особ. То ли дело Петербург с его величавой пышностью, где ей оказали поистине королевский приём... Вот когда в полной мере пришлось ощутить величие герцогского титула! Впрочем, Иоганна никогда не задумывалась, что ей всего лишь перепадало то, что по праву принадлежало её дочери. А точнее, не позволяла себе так думать, с наслаждением беря от жизни всё, что только могла. Роскошная карета, дорогие одежды, украшения, изысканные блюда - всего не перечесть... А главное - совершенная свобода вдали от захолустного Цербста, где по-прежнему оставался постылый муж. А здесь... Здесь всё было совершенно иначе - порой неожиданные повороты судьбы превосходили все её ожидания...
- Вы правы, шевалье, сейчас я счастлива вне всяких сомнений, - коротко кивнула Иоганна в ответ, оставив при себе все тонкости касательно перемен в своей жизни, - ещё недавно я знала о здешних богатствах только понаслышке, и вот теперь смогла воочию убедиться в этом. Пожалуй, осталось не так уж много, чего бы я ещё могла желать...
О том, чего ещё герцогиня втайне желала, она предпочла благоразумно умолчать. Первым желанием, конечно же, было воплощение планов Фридриха, в которых и она сама играла немаловажную роль, чем от души гордилась. Второй мечтой из разряда безумных было собственное жильё в Петербурге, которое, как считала Иоганна, было бы справедливо пожаловать тёще престолонаследника. И третьим - пожалуй, самым страстным, но в то же время самым невозможным - было неизменное желание освободиться от брачных уз с герцогом Ангальт-Цербстским. Этого, конечно, здесь никто не смог бы ей устроить при всём желании. Но это могло бы решить столь многое...
Герцогиня невольно вздохнула, и лицо её заметно омрачилось от безрадостных мыслей. Оттого ли ей казалось, что и её собеседник стал выглядеть ещё хуже, или это в самом деле было так - сказать трудно. Она ведь до сих пор не знала, что было этому виной, и пока лишь ждала ответа на свой вопрос.
- Да, впрочем, мне особенно и не с чего хорошеть. В столицу-то я только сегодня прибыл, а до этого... Наша с Вами встреча должна была состояться вскоре после расставания на балу. На три месяца ее пришлось отложить из-за... из-за этого.
Признаться, такой откровенности Иоганна никак не ожидала. Не то, чтобы её смутил вид распахнутой мужской рубашки - скорее, она не ждала, что Брильи объяснит своё состояние чем-то подобным. Тогда, в лесу, когда они с дочерью подобрали его раненым, встреча с разбойниками едва не закончилась для шевалье плачевно. Было поистине удивительно встретить его вечером на балу, выглядевшим довольно бодро и живо при таком ранении... Чудо, не иначе. И вот снова... Неужели всё-таки рана открылась после бала в Сан-Суси, и чрезмерная резвость в танцах дорого обошлась ему? Но рубец не был похож на те, которые остаются от уколов шпагой или ударов ножом.
- О... Прошу прощения за излишнее любопытство, сударь, - поспешно извинилась герцогиня, - я и подумать не могла... Ведь тогда, в нашу последнюю встречу, Вы выглядели довольно неплохо... Даже слишком хорошо для такой раны - признаться, поначалу я боялась, что не довезу Вас до Потсдама, и в лучше случае ближайшие несколько дней Вам грозило провести в горячке. Ваше появление вечером следующего дня у короля было совершенно неожиданным...
На этом Иоганна решила всё же замолчать, ибо по её словам получалось, что шевалье не должен был дожить и до вечера, не говоря уж о сегодняшнем дне. Дабы не сболтнуть глупость, она неопределённо пожала плечом и выглянула в окно, пытаясь понять, где сейчас находится её карета. К счастью, Брильи пока не обращал на неё никакого внимания, и лишь тоскливо разглядывал что-то за окном, неосознанно облизнувшись в который раз. Правда, сам он при этом и не догадывался, что его самое сильное желание в эти минуты, что называется, на лице написано...
- Откуда Вы знаете, о чем я сейчас думал? Правда Ваша, смерть как хочется чего-нибудь куснуть. Но тогда нам придется покинуть это уютное место, а здесь так хорошо...
Герцогиня лишь улыбнулась, наблюдая, как взлетели брови француза от удивления. Пусть это будет её тайной - в самом деле, ничто не сравнится с удивлением, постигающим собеседника в тот момент, когда тебе удаётся нечаянно разгадать его намерения. Быть может, такая проницательность сможет внушить ему должное почтение к её особе - как-никак, он теперь состоит у неё на службе...
- Ну что ж, в таком случае я положусь на Ваш выбор - всякий француз чуть ли не с самого рождения обладает тонким вкусом, не правда ли? - в глазах Иоганны мелькнула еле заметная насмешка, стоило лишь ей припомнить последние слова де Брильи: - Конечно, если вдруг Вы предпочтёте всё же покинуть своё уютное место...

 Отправлено: 30.12.15 20:36. Заголовок: Пристально вглядывая..

Пристально вглядываясь в загадочную улыбку герцогини, Серж все пытался разгадать смысл ее слов. Чего же еще может не хватать для полного счастья? Не денег уж точно. Почестей и уважения? Нет, навряд ли в этом было отказано. Может быть... полно, уж не нежного ли друга у своих ног? Что ж, отчего и нет, от жизни надо брать все удовольствия. Наверное, он не ошибся. А второе желание - надо подумать... Шетарди тогда как-то намекал на прусского короля. Должно быть, укрепление отношений с Пруссией или даже мирный договор. Но это произойдет в любом случае, если принцесса, ее дочь, станет женой наследника. Должно быть, что-то иное...
- Чего же ещё можно пожелать при таком богатстве?.. - но задумался Брильи ненадолго, в весьма скором времени морщины у него на лбу разгладились и взгляд стал яснее, ибо его осенило. Как только такая простая мысль раньше не пришла ему в голову, - Дайте угадаю: Вы бы хотели, чтоб нынешнее положение Ваше осталось неизменным, ведь так? Конечно, после такого приёма - и вдруг какой-то Цербст! Не сочтите за дерзость - но это, конечно, не Париж.
Вне всякого сомнения, он довольно откровенно подыгрывал, пытаясь показать Иоганне, что понимает её и готов разделить её взгляды. В конце концов, ничего особенного он при этом не теряет, а приобрести кое-что может: во-первых, в недалёком будущем родственница самой царицы - это уже не просто амурная история с авантюрным красавцем (впрочем, и это мнение целиком Брильи не разделял), но уже дела семейные, а во-вторых... а во-вторых целовать женские ручки всегда приятнее, чем каждый раз гнуть спину. Вот русские почему-то очень это любят, даже и не слегка наклоняют корпус, а отвешивают целый поясной поклон, вызывая у француза желание скептически поджать губы.
Хотя ведь и не в ручках только дело. Привыкший быть предоставленным самому себе Серж просто таял, слушая столь внимательную заботу о вымышленных ранах из уст герцогини.
- Ведь тогда, в нашу последнюю встречу, Вы выглядели довольно неплохо... Даже слишком хорошо для такой раны... Ваше появление вечером у короля было совершенно неожиданным...
И тут бедного мсье точно кипятком ошпарили. Спору нет, его столь внезапному "выздоровлению" можно было только поразиться (конечно, как положено галантному кавалеру, Брильи горячо заверил тогда, что вернулся к жизни исключительно благодаря встрече с прекрасной его спасительницей, но всё-таки ничего более убедительного не привёл), он честно пытался сдержаться несколько секунд, но потом всё-таки не сумел пересилить себя и самым откровенным образом... расхохотался.
Так Серж не смеялся уже, наверное, лет десять. Откинув голову назад, он хохотал, как помешавшийся минут пять, не в силах остановиться. Наконец, когда этот безудержный приступ оставил его почти в полном изнеможении, он потрудился пояснить причину такого невероятного веселья:
- Неплохо! Да, - новый взрыв гомерического хохота, - забыл сказать Вам. Да я тогда и вовсе не был ранен, скажу больше, перед встречей с Вами у меня был очень неплохой обед. На обед было гусиное жаркое, - при этом моменте у него вырвался нечленораздельный звук, какой мог бы издать сластолюбивый мужчина, подглядывающий за купанием ладной и крепкой служанки - при упоминании о еде Брильи стал сам не свой, - ну, вот кровь этого самого гуся и послужила декорациями к этому небольшому спектаклю. - он вновь рассмеялся, но к чести француза следует сказать, что уже через минуту лицо его вновь приобрело мягкое и заботливое выражение, - Простите ради Бога, я, наверное, тогда Вас сильно напугал. Ну что Вы, таких случайностей не бывает - конечно, я искал встречи с Вами. Для чего - да всё в тех же французских интересах. Правда, проку от того вышло мало, мы разминулись, и я не успел сделать того, что должен был. А это... да просто привлечь внимание. Не спорю, я сыграл с Вами злую шутку, но поспешу уверить - не бойтесь, Вы сполна отомщены - пуля-то на вершок выше сердца. Как оправился, не знаю - видно, сама судьба указала путь к Вам.
Как ни странно, Брильи не отстранился, хотя, конечно, ожидал всего на свете - даже гневного указания на дверь. Но рано или поздно пришлось бы возвращаться к этому разговору, уж лучше пусть это произойдет сейчас. Да и в конце концов, он ничем, кроме произведенного впечатления, не успел повредить герцогине. На своё счастье кстати - как бы сейчас он выкручивался, если б судьба не развела их тогда?
Но всё-таки развела не навеки, и лучшим подтверждением тому служила мысль о предстоящем совместном обеде. Как бы ни жаль было расставаться с поредевшим содержимым кошелька (увы, о спасительном тайнике в сапоге пришлось забыть - за время долгой болезни Брильи сильно поиздержался), чувство голода оказывалось сильнее, а провожать горестным взглядом каждую встречную бакалейную и особенно мясную лавку Сержу уже просто надоело. И без того он уже стал не похож на себя самого от постоянного недоедания - естественно, недоедания по его меркам, но все равно довольствоваться хлебом и сыром с утра и какой-то там капустой, к которой в лучшем случае прибавится кусок пирога в обед было не слишком приятно. С чего это тогда он должен быть бодрым и полным сил? С этой капусты, что ли?
- Уж и не знаю, придется ли Вам по нраву мой вкус или нет, - последовал вкрадчивый ответ, - Но все-таки позвольте настоять на том, чтоб временно покинуть это милое место. На Большой Гостиной улице знаю одно местечко. Ну вот та самая, которая раньше называлась Большой Морской.
Подобное расточительство могло дорого обойтись, но желание щегольнуть перед Её Светлостью обходительными манерами оказалось сильнее. Да и не странно ли ради презренного металла поститься в воскресный день?

 Отправлено: 05.01.16 20:38. Заголовок: По тому, как внимате..

По тому, как внимательно принялся вглядываться в её лицо шевалье, Иоганна поняла, что зря допустила в своей речи недосказанность об оставшихся желаниях. Того и гляди, наберётся смелости да спросит, чего ещё ей может не хватать при нынешнем-то положении... Пускаться в объяснения герцогиня не желала, это было совершенно ни к чему. Поэтому оставалось лишь надеяться, что у Брильи хватит деликатности, чтобы не задавать лишних вопросов. Так он и поступил, ограничившись лишь вдумчивыми взглядами, отчего на лбу у него залегли неглубокие морщины. Однако эта сосредоточенность вскоре рассеялась, и лицо шевалье озарилось внезапной догадкой.
- Дайте угадаю: Вы бы хотели, чтоб нынешнее положение Ваше осталось неизменным, ведь так? Конечно, после такого приёма - и вдруг какой-то Цербст! Не сочтите за дерзость - но это, конечно, не Париж.
Да уж, мсье, в проницательности Вам не откажешь... Да и в прямоте, признаться, тоже. Что можно было возразить на это? Иоганна лишь коротко кивнула в ответ, невесело улыбнувшись.
- Так и есть, шевалье... Вы не ошиблись, так и есть. Признаться, мне бы не хотелось допускать и мысли о возвращении... туда, - при упоминании Цербста герцогиня невольно поморщилась, - после всех благ, которых я удостоилась здесь. Надеюсь, что всё сложится как можно удачнее, и мне не придётся опасаться этого. Я была бы поистине счастлива, если бы всё осталось неизменным. Да будет так! Сейчас для меня жизнь в Цербсте осталась в прошлом, как дурной сон, о котором и вспоминать не хочется.
Про себя Иоганна отметила, что Брильи, несмотря на тонкую дипломатическую способность плести кружева, иногда становился совершенно прямолинеен и говорил то, что думал, не пытаясь ни смягчить, ни приукрасить своих слов. Но это делало ему честь как будущему союзнику - что касалось дел, Её Светлость терпеть не могла всех этих лукавых иносказаний и хитросплетений. Нечего ходить вокруг да около, когда следовало бы говорить коротко, ясно и по существу. В целом, пока многое указывало на то, что она, давая согласие взять шевалье в союзники, не слишком ошиблась, и более того - приобрела неплохого осведомителя в своё распоряжение. Однако, как выяснилось, на сегодня сюрпризы ещё не закончились...
Болезненный вид француза вызывал у Иоганны беспокойство, и несмотря на то, что рана на груди затянулась, оставив заметный рубец, его здоровье явно оставляло желать лучшего. Герцогиня не разбиралась в медицине, но понимала, что ситуация была серьёзной. Тем более, если не забывать, что шевалье получил ещё одно ранение незадолго до этого... Поневоле обеспокоишься, когда перед тобой сидит человек, совсем недавно оправившийся от тяжёлых ран. Шрам-то совсем близко от сердца - удивительно, каким чудом Брильи остался в живых... Словом, впечатлительная натура Иоганны настолько прониклась сочувствием к своему попутчику, что произошедшее в следующую минуту совершенно ошеломило её. В ответ на её заботу он вдруг так безудержно расхохотался, что герцогиня даже рот приоткрыла от удивления.
- Что с Вами, мсье?.. Право, что я такого смешного сказала? - попыталась спросить она, но Брильи, кажется, ничего не слышал. В самом деле, над чем можно так внезапно развеселиться? Так ведь и спятить недолго...
Смеялся шевалье и вправду как сумасшедший, но при виде этого хохота Иоганна и сама не удержалась от улыбки. Она и сама любила от души повеселиться, когда было над чем. Но чтобы вот так, ни с того ни с сего?
- Неплохо! Да... Забыл сказать Вам. Да я тогда и вовсе не был ранен, скажу больше, перед встречей с Вами у меня был очень неплохой обед. На обед было гусиное жаркое, ну, вот кровь этого самого гуся и послужила декорациями к этому небольшому спектаклю.
В довершение ко всему услышанному, до напрочь ошарашенной герцогини донёсся совершенно издевательский стон наслаждения - а иначе и не скажешь, поскольку было это именно так. В первые минуты после этого откровения Иоганна не могла и пошевелиться, широко распахнув глаза и задыхаясь от возмущения. Брильи ещё что-то говорил, но она уже не расслашыла... Вот это да!.. Нет, ну каков нахал!.. Даже не само признание так сильно поразило её, хотя она никак не ожидала услышать нечто подобное - в конце концов, Её Светлость точно так же скормила "несчастному раненому" легенду о двух путешествующих дамах, именуемых графинями Рейнбек. Хотя чего уж, эта ложь была куда безобиднее, чем ложь француза, причинившая ей в те злополучные дни столько волнений... И даже не тщетность этих переживаний возмутила герцогиню так сильно, как то, что Брильи сейчас сидел напротив и откровенно насмехался над её слепой наивностью. Вот тебе и повод повеселился! Разумеется, они с Шетарди, придумывая сей хитрый план, рассчитывали на то, что герцогиня Цербстская окажется, чего уж греха таить, круглой дурой и легко проглотит заготовленную ей наживку. Что ж, так и вышло... Так отчего бы теперь не посмеяться всласть над её глупостью? Посмеяться ей в лицо...
Выдержкой Иоганна не отличалась никогда, а уж стоило ей выйти из себя - и вовсе не ведала, что творила. Вспышка гнева охватила Её Светлость столь сильно, что у неё даже дыхание на какое-то время перехватило. Всё тело била мелкая дрожь, и кровь прилила к лицу так ощутимо, что даже стало жарко. Ни минуты не жалея о своём намерении, герцогиня занесла руку и отвесила Брильи звонкую увесистую пощёчину. Такую, какой никогда не знали ни её нерадивые слуги, ни провинившаяся дочь... Да и никто, признаться, до этого не издевался над Иоганной вот так открыто и бессовестно, как этот неудачливый французский дипломат. Хотя почему неудачливый? Спектакль ведь прошёл успешно...
Рука герцогини бессильно опустилась, широко раскрытые глаза сузились в ответной насмешке - то ли над нелепостью сложившейся ситуации, то ли над собственной глупостью. Наконец после затянувшегося молчания послышался смех - сначала приглушённый, затем надрывный, ничуть не весёлый, а скорее, пугающий. Иоганна и сама не знала, плакала ли она сейчас или смеялась до слёз, но поделать с этим ничего не могла, лишь приложила руку к лицу, содрогаясь от этого безудержного приступа. Да что теперь уже поделать... Сама виновата, что не разглядела притворщика, хотя сколько возможностей было... Да хоть и появление де Брильи следующим же вечером на балу, когда он, по идее, должен был лежать в постели и оправляться от глубокой раны. А она так искренне порадовалась его отличному самочувствию... Ну разве можно её после этого назвать умной женщиной? Можно похвалить её за наблюдательность и тонкое чутьё? А вот таланту французского шпиона надо отдать должное - со своей ролью он справился великолепно, раненый из него получился совершенно натуральный. Да уж, повезло Шетарди иметь под рукой такого артиста! Правда, с сегодняшнего дня он официально в отставке...
"Которая позволяет ему беспрепятственно перейти на мою сторону", - добавила про себя Иоганна, уже сомневаясь, не было ли это очередным актом всё того же хитроумного спектакля, спланированного французской стороной. Впрочем, если бы это было так, Брильи не стал бы посвящать её в подробности их замысла. Что ж, это унизительное для неё откровение, эта грубая насмешка была лишь подтверждением того, что документ об отставке не был фальшивкой. Стало быть, шевалье действительно готов действовать в её интересах...
Как бы то ни было, Иоганна не знала, что теперь и говорить. Тем не менее, один вопрос всё же не давал ей покоя по-прежнему.
- Что ж, шевалье, признаю своё поражение... Отличный ход! Вы оказались куда умнее меня... Но для чего же тогда Вам понадобилось переходить из-под опеки такого мастера интриг, как Шетарди, на мою сторону?..
"К своей недавней жертве, столь слабой и недалёкой, ослепить которую ничего не стоит..." - про себя добавила герцогиня, невесело улыбаясь. Крыть ей было нечем, наверняка благодаря своему покровителю Брильи знал о ней куда больше, чем следовало бы. Если до этого она сильно сомневалась, стоит ли посвящать его в свои планы несколько глубже, то теперь у неё и выхода-то другого не было. Отказать ему в сотрудничестве теперь было вдвойне рискованно: сейчас, когда он предоставлен сам себе, он может предложить свои услуги кому угодно, и нет гарантии, что после её отказа он не попытает счастья услужить кому-нибудь при дворе, только уже против её интересов.
"Бог мой, шевалье, неужели Ваша натура и вправду такова?.." - мысленно спросила сама у себя Иоганна, вслух же ограничилась лишь вопрошающим взглядом. Ответ же пришёл внезапно, откуда она его в этот миг не ждала - пальцы сами собой нащупали кольцо, ещё каких-то полчаса назад оказавшееся на её руке. Брильи совсем небогат, чтобы разбрасываться столь вескими доказательствами своих намерений... А значит, он сознательно искал её согласия.
Откровенно говоря, герцогиня чувствовала себя напрочь измотанной. За последние полчаса на неё навалилось столько потрясений, что голова шла кругом и совершенно отказывалась соображать. Потому предложение француза пообедать она теперь восприняла куда охотнее, чем поначалу. Подкрепиться ей сейчас определённо не помешает, а заодно можно будет окончательно прояснить все недосказанности между ними. К тому же, Брильи по-прежнему не отказывался от своего намерения, и даже определился с выбором места, где можно остановиться.
- Пусть будет по-Вашему, - согласилась Иоганна и, выглянув из окошка кареты, крикнула кучеру: - На Большую Гостиную, Карл!

 Отправлено: 07.01.16 12:58. Заголовок: "Так-то оно так,..

"Так-то оно так, но ведь... Вы замужем..." - хотел было напомнить несколько удивленный ответом француз, но промолчал. Разве он сам не был таким же вольным скитальцем, предпочевшим искать счастья, которое не досталось ему на родине, в чужой земле? Ну что мне делать дома? Только поглядывать в окно и дожидаться приближения старости, чтоб годам к пятидесяти сделаться невыносимым сумасбродом? Уж лучше здесь - в иной день так намыкаешься, что где упал, там и уснешь. Да и Вы, верно, так же рассуждаете. Кому ж захочется после сладкого браться за горькое? Все ж таки вряд ли у Ангальт-Цербстской четы такая уж супружеская идиллия. Как-никак двадцать два года - разница большая. Все равно как если б ему сейчас сосватали девочку лет четырнадцати, еще моложе Софии. Как-то неловко даже и целовать - все казаться будет, что такая девочка сейчас могла бы быть твоей дочерью. Постойте, а сколько Вам сейчас? Пятнадцать, да еще примерно столько же... тридцать... нет, кажется, тридцать один. О, так я еще могу надеяться...
Впрочем, о надеждах рано говорить, когда дело доходит до столь решительного объяснения. Вполне очевидно, что он повел себя как последний наглец, хотя бы даже столь бурно проявив веселость в присутствии дамы. Не говоря уже о большем. Брильи как-то и не подумал, как может его хохот огорчить герцогиню. Ведь она как раз, в отличие от него, искренне беспокоилась за состояние встреченного ею раненого, искренне пыталась облегчить его страдания - и вдруг теперь услышать, как этот самый раненый смеется удавшемуся спектаклю, как радуется шалун, в восторге от того, как громко разбилась брошенная на пол ваза. Конечно, его смех выглядел откровенной, ничем не прикрытой наглостью, и, наверное, окажись сам Брильи на месте герцогини, разговор вышел бы еще короче - обнажил бы шпагу без вступительного слова, только и всего. Над собой он, конечно, никому бы не позволил насмехаться. Что же оставалось делать даме, лишенной таковой возможности? Ответить на этот вопрос француз не успел, невольно зажмурясь от удара. Кто бы мог подумать, что эта хрупкая нежная ручка, которую так приятно покрывать поцелуями, может при случае заключить в себе такую силу... даже захотелось приложить горсть снега к щеке - уж больно горяча была. Но, конечно, Серж и не подумал обижаться - разве сам он не поступил только что куда более жестоко? Дабы уверить Ее Светлость в этой мысли и показать, что считает пощечину вполне заслуженной, Брильи с прежней улыбкой поднял ее опустившуюся руку и приник с очередным поцелуем к кончикам пальцев.
И каково же было после этой вспышки гнева услышать ответный смех Иоганны, словно он не потешался сейчас той серьезности, с которой она приняла это специально для нее устроенное представление, а вместе с ним посмеялась удачной шутке. Ну, куда бы ни шло, но его веселость еще можно было объяснить, но ее... С немалым беспокойством Серж попытался заглянуть в прикрытое ладонью лицо герцогини. А вдруг это вовсе не смех? Вдруг он довел её до слёз? Ужасное прошло мгновенье. Нет, кажется, что нет... В первом порыве испуга за что, что платит такой черной неблагодарностью, он столь рьяно бросился вперед, что прямо-таки приник к своей новой госпоже на неподобающее для постороннего расстояние, при случае готовясь повторить извинение. Теперь на небольшом сценическом пространстве они расположились так близко к друг другу, что... в общем, хорошо, что у кучера не было глаз на затылке.
- Да провалиться мне на месте, если я думал над Вами издеваться! Ведь... - ну да ладно, что уж греха таить, - потому за Вами так и бросился, что знакомство наше припомнил. Конечно, я злопамятен, но и благодеяний не забываю, а Вы были так добры ко мне, что грех не отплатить тем же.
Мастер интриг... да что мне с этого мастера интриг? Я сам, слава Богу, не совсем без головы. Но все-таки madame Рolitique - особа женского пола, хотим мы этого или не хотим. Вам ли не понять ее тонкий женский умысел?
Мы вынуждены прибавить, что тут Брильи кривил душой - не для madame Politique он переметнулся на прусскую сторону...
Пока лошади в упряжке ровно отбивали такт неведомого лошадиного марша по мостовой - вместе с заметенными снегом улицами уходило и то неслышное движение, когда лишь полозья саней скрипят по снегу - Серж пытался заняться любимым делом всех дипломатов, политиков и диванных философов - думать. Лишь раз эти думы были нарушены, когда колесо подпрыгнуло на какой-то кочке. Жалко было не воспользоваться моментом, и француз, устроившийся в довольно неустойчивой позе, даже несколько покачнулся, но не оперся об пол, а на мгновение слегка-слегка коснулся колена герцогини - не из осторожности, а просто для того, чтоб лишний раз тронуть. Как-то так вышло, что его любимым чувством было осязание - наслаждаться видом красивых каминных часов или тканой шпалеры, конечно, хорошо, но куда приятнее еще и погладить их. Так то часы, что уж было говорить о таком милом соседстве?
Так вот, несмотря на все это Серж думал. Или притворялся, что думает, это всё равно.
Что бы такого стребовать?.. Смерть как хочется мясного. Или лучше окуня какого... нет, хочется пулярочки*... Впрочем, нет, нельзя, дама вперёд... талия какая тонкая - навряд ли уж захочет четверть теленка с соусом... хотя, конечно, всяко бывает. Я вот тоже не боров, но сейчас готов проглотить и слона. А какова ручка-то - пока сам не получишь, век не скажешь, что поднимала что-то тяжелее веера. Да сколько же можно ехать!
В далеко забредших думах Брильи чувствовал себя примерно так, как может чувствовать себя пару недель не евший волчище, залезая в сарай, где держат поросят. Ни с чем не сравнимое ощущение, что очень скоро в твоей власти окажется целая тарелка вкусного и полезного мяса было так сильно, что мысль о рыбе он с презрением отбросил.
Когда в воспаленном воображении перед глазами встал уже целый хоровод жареных курочек, бойко похлопывающих крылышками и словно шептавших "Посмотри, посмотри скорее, какие мы аппетитные!", ибо ничто так не возбуждает, как краткое ожидание чего-то очень-очень приятного, карета, наконец остановилась около ресторации, как обычно, располагающейся вблизи гостиницы. Хоровод исчез.
- Пожалуйте ручку, Ваша Светлость, - шевалье решительно тронул дверь кареты и любезно подал Ее Светлости руку. Поход на курочек объявлялся открытым.
Это, конечно, не чета трактирам и даже более привычным европейцам тавернам. Публика здесь, ввиду немилосердного обдирания кошельков, появлялась исключительно "приличная". Что немаловажно для Брильи, ресторация была столичной, поэтому можно было не опасаться, как в Москве, бурного спектакля, устроенного каким-нибудь подвыпившим купчиком. Помимо них, уже засели в углу трое офицеров, что, впрочем, не мешало обрывкам их возбужденной беседы доноситься до всех присутствующих, на хорошем месте устроилась толстая барынька в платье такой ширины, что Серж только диву давался, как она ухитрилась расположиться всего-навсего на трех стульях, а не на десяти, да еще какой-то, по-видимому, важный господин с орденом и усами на польский манер. Словом, вполне можно откушать, не краснея всякую минуту за неловкое обхождение... ровно до тех пор, пока не выяснилось, что половой первым долгом решил обратиться к нему, в обход дамы.
Чертовы домостроевские привычки!
- Подайте, пожалуй... суп из куропаток... цыпленка под трюфельным соусом и... и что-нибудь легкое на десерт. Да, и еще вина.
- А чего изволят откушать супруга господина? - как ни в чем ни бывало продолжал осведомляться половой.
В первую секунду Сержа передернуло. Супруга?! Правда, задремавший было разум вовремя успел шепнуть, что если он выдаст возмущенную тираду в духе "Да какая она мне супруга, собачий ты сын!", то местный плут истолкует, что любовница, а тогда уж на следующий день весь город будет знать такие подробности, какие не случится прочесть и в эротическом романе. Мысль эта была столь внезапной, что Брильи не успел даже закрыть рта, дабы доказать свою свободу от брачных уз. Да Бог с ними, пусть уж лучше думают, что супруга.
- Тебе говорить - "госпожа". Для тебя мадам - не супруга, не невеста и не братова жена. - по некотором молчании не совсем чисто с грамматической точки зрения отозвался он по-русски, и шепнул герцогине и под столом незаметно слегка сжал ее руку, чтоб подать знак, - Ваша Светлость, а чего было бы угодно Вам? Простите столь вопиющую непочтительность, эти русские воображают, будто мы с Вами связаны брачными узами. Быть может, оставим их дремать в счастливом неведении? А то заспоришь - потом хлопот не оберешься. - уж что-что, а эту болезненную слабость к сплетням Брильи знал очень хорошо.
Само собой разумеется, что вторая фраза, построенная уже совершенно свободно и без малейшего усилия, прозвучала у него на родном языке.

---

* - жирная, откормленная курица

 Отправлено: 24.01.16 17:14. Заголовок: Неизвестно, сколько ..

Неизвестно, сколько бы ещё продолжались эти странные надрывные всхлипывания, вызванные не то смехом, не то слезами, если бы Иоганна не почувствовала, как её спутник порывисто приблизился к ней, оказавшись совсем рядом - почти что лицом к лицу. От неожиданности она тут же затихла, обратив на шевалье взволнованный взгляд и кутаясь в меховой воротник. Ещё, чего доброго, утешать станет...
- Да провалиться мне на месте, если я думал над Вами издеваться! Ведь... потому за Вами так и бросился, что знакомство наше припомнил. Конечно, я злопамятен, но и благодеяний не забываю, а Вы были так добры ко мне, что грех не отплатить тем же.
Откровенно говоря, Иоганна уже и сама не знала, до конца ли честен с ней Брильи сейчас. Грехи замаливать пытается или вправду искренне сожалеет о своих ошибках - трудно понять... Конечно, получить такую оплеуху во второй раз не захочется, вот и решил поскорее загладить свою вину... Но герцогиня и не собиралась делать этого снова. То ли от усталости смягчилась, то ли предпочла убедиться, что шевалье всё-таки говорил сейчас бесхитростно, от души, осознавая свою вину, - она и сама не могла до конца понять, отчего её раздражение так быстро иссякло. Даже не нашлась, что на это ответить... Говорить сейчас совершенно не хотелось, да и что тут скажешь? Только время покажет, насколько ошибочным было решение принять в союзники человека, который ещё недавно находился по другую сторону баррикад и обманом намеревался втереться в доверие, чтобы загнать её в угол...
Глубоко вздохнув, Иоганна притихла, остаток пути проводя в задумчивом молчании. Как всё-таки странно устроена жизнь... Ещё вчера злоумышленник собирался всадить нож тебе в спину, а сегодня сам приходит и ищет пристанища под твоим крылышком. Вот они, тонкости дипломатии... Или же просто особенности человеческих взаимоотношений? Впрочем, у каждого в жизни наступают такие моменты, когда приходится проявлять дипломатическую тонкость, даже будучи при этом совершенно далёким от политики. Что уж говорить о Брильи и герцогине, чья жизнь состояла из сплошных хитросплетений... Вот и запутались до того, что переплелись их стремления в один узелок. Был этот узелок пока ещё не слишком прочным, но выпутываться из него было уже поздно. А может, и вовсе не стоило... Вполне возможно, что шевалье станет одной из прочных ниточек в сети, которую прусский король так усердно расставлял для Бестужева. Какие бы надежды не возлагал Её Величество на свою кузину, сама она могла сделать не так уж много... Куда надёжнее иметь под рукой людей, на которых можно полагаться в определённых случаях.
От пережитых волнений и непрерывных раздумий у Иоганны раскалывалась голова. Стараясь не думать ни о чём, она вновь отвела взгляд к окну, потирая пальцами висок. Это немного помогло ей, хоть и ненадолго - спустя несколько минут карета слегка покачнулась, и шевалье не упустил случая воспользоваться этим, коснувшись рукой колена герцогини. Это не смутило её, но и не обрадовало - меньше всего ей сейчас хотелось повторения той злополучной поездки в Потсдам, когда "несчастный раненый" так и ластился к ней, "великодушной спасительнице". Хватит этих представлений, довольно с неё той пыли, которую так усердно пытался пустить ей в глаза де Брильи...
Рассеянно теребя пальцами кисти на занавеске у окна кареты, Иоганна и не заметила, как кучер остановился, и стук копыт прекратился. Однако же её спутник, кажется, только этого и ждал, поскольку тут же открыл дверь и галантно предложил герцогине руку. Без особого стремления ответив на этот жест, она вышла следом за Брильи.
Всё-таки Иоганна не ошиблась, полагаясь на вкус француза: его выбор пал на одну из рестораций, по-видимому, самых достойных в Петербурге. В этом можно было убедиться, лишь переступив порог и увидев вполне приличное внутреннее убранство, почтенную публику и довольно мирную обстановку, не грозящую чьим-либо пьяным скандалом. Впечатляло и содержимое блюд с манящими ароматами, стоявших на каждом столе. Что ж, весьма недурно! Оценив щедрость и хороший вкус Брильи, герцогиня заметно оттаяла, занимая своё место за столом. В предвкушении хорошего обеда она задумалась, чего бы такого попросить подать к столу, но появившийся кельнер, к её удивлению, предпочёл обратиться к Брильи первым. Не успела Её Светлость удивиться такому обхождению, как в следующий миг и вовсе была вынуждена вздрогнуть от внезапного поворота...
- А чего изволят откушать супруга господина?
Еле удержавшись, чтобы не приоткрыть рот в изумлении, Иоганна уставилась на кельнера. С чего он взял, что её спутник приходится ей мужем? Правда, заспорить сейчас было бы себе дороже: прислуга склонна всё истолковывать на свой лад, и к тому же, чаще всего отличается редкостной бесцеремонностью. Не супруг - значит, любовник; стало быть, придётся провести всё оставшееся время здесь, ловя на себе подозрительные взгляды и слушая недобрые перешёптывания. Герцогине никак не хотелось привлекать лишнего внимания, чтобы спокойно пообедать, поэтому она и предпочла подыграть шевалье, услышав его вопрос и ощутив лёгкое пожатие руки под столом.
- Да, конечно... Я... есть... немного задуматься, - решила схитрить Иоганна, нарочно отвечая на ломаном русском, чтобы списать своё замешательство на плохое понимание чужой речи. На самом деле говорила она хоть и далеко не в совершенстве, но всё же приличнее, чем притворилась - так уж сложилось, что не первый год ей приходилось иметь дело с особами русского происхождения. - Суп - не надо, а цыплёнок... A la мой муж, только пару ножек, - жестом показав нужное количество, объяснила герцогиня, добавив под конец: - Десерт и вино, как сказано.
Когда кельнер, выслушав пожелания исчез из вида, герцогиня и сама тихонько рассмеялась, вообразив, насколько странно и неловко всё обернулось.
- Прошу прощения, шевалье, пришлось сделать вид, что я не сразу поняла, что от меня требуется, - оглядевшись, не подслушивает ли кто, Иоганна полушёпотом продолжила: - Пусть будет по-Вашему, лишнее внимание и косые взгляды нам и вправду ни к чему. Придётся до конца изображать благородную супружескую чету. Только не переусердствуйте, изображая заботливого мужа...
Сопроводив своё предупреждение выразительным жестом, герцогиня снова беззвучно развеселилась, вполоборота отвернувшись от публики, сидевшей чуть в стороне от них. Впрочем, в глазах посторонних это и вправду могло сойти за мирную супружескую беседу, не вызывая лишних подозрений. Пускай, их это всё равно не касается - вряд ли придётся встретиться с ними когда-нибудь ещё...

 Отправлено: 26.01.16 15:49. Заголовок: Сидеть в окружении в..

Сидеть в окружении всевозможных ароматов, когда у самого на столе пусто - страшное испытание для нервной системы. Это даже просто вредно. Всякая выдержка тут же покинула изголодавшегося авантюриста, и у него не вышло даже толком ответить Ее Светлости. В предвкушении трапезы не позабавила даже странная привычка русских делать поспешные выводы. Оставалось только озираться по сторонам, словно пытаясь съесть самый запах, доносящийся до его носа из других тарелок. Если раньше голод как-то можно было перетерпеть, то в эту минуту он весь вырвался наружу и не оставил в голове ни единой мысли, кроме одной.
Сколько. Можно. Ждать.
Едва завидев полового с кушаньями, Брильи даже подпрыгнул на стуле, с трудом удержавшись от намеренья вскочить ему навстречу, выхватить обед и собственноручно воодрузить на стол драгоценные блюда. Разводить рацеи по поводу местных обычаев у него просто не хватило сил - пожелав герцогине приятного аппетита, он накинулся на цыпленка с рвением голодного коршуна. Между прочим, впервые за три месяца нормальная трапеза - можно ли было осудить бедного француза за уму непостижимую скорость орудования приборами? Более-менее успокоился и перевел дух он только умяв бедро, задок и оба крылышка за едва ли большее время, чем потребовалось написать эти строки.
- Простите, если начистоту - чуть не помер с голодухи. - честно сознался он. Как ни крути, а не хотелось портить о себе впечатление в первый же день... ну, пусть не знакомства, а поступления на службу. Но в данном случае скорее было бы уместно сказать - "на уже который год брака"?
Ну почему непременно супруг? Неужели не видно, что Ее Светлость разодеты как картинка из "Галантного Меркурия", а я как несостоятельный должник? Иными словами, оказаться на месте герцога Цербстского. Хотя... - взгляд скользнул по очертаниям овала лица и задержался, чтоб встретиться глазами, от чего Брильи не удержался от улыбки, - Почему бы, собственно, и нет? В конце концов, между нами и впрямь немало общего. Вот разве что не разделяю Вашего восхищения гениальностью Прусского короля. По мне, так чистой воды солдафон с замашками вольтерьянца. А впрочем, какое мне дело до прусского короля?
Брильи вновь принялся за цыпленка, не оставляя на костях даже крошечного кусочка мяса. Правда, во время трапезы его продолжал донимать вопрос, повергший его несколько минут назад в большое изумление, не вырвавшееся сразу только потому, что утолить голод хотелось все-таки больше:
- А Ваша Светлость знают и по-русски? - честно сказать, француз и впрямь был приятно удивлен, ему казалось, что в три месяца научиться хоть сколько-нибудь изъясняться на таком странном языке было просто невозможно. И еще больше укоренился во мнении, что не зря навертел эту авантюру, в которую сам же и ввязался. И тут же понизил голос, - Только, прошу Вас, тише... Публика чистая, по-французски может понимать.
Даже позабыл совсем с этим цыпленком (ничего, вкусный был цыпленок, жаль, маленький), что они же вроде как женаты. И в то время, когда он самозабвенно уплетал, надо было проявлять внимание к "мадам". Разумеется, для нее эта задача пустяковая, но запевалой-то придется быть ему. Кстати, вот с изображением заботливого мужа в самом деле могли возникнуть трудности. Судя по всему, супруги, коих они сейчас изображали, должны были состоять в браке по меньшей мере лет десять, то есть примерно то время, когда, по приходу домой, следует поцеловать подругу жизни, как это делается каждый божий день, когда ее и в глаза, и за глаза следует называть "душенькой" и когда, наконец, в поведении пропадает всякая стеснительность, то есть когда в кругу приятелей можно с пеной у рта доказывать, что за чудо его женушка, не стыдясь того, что чудо сидит в соседней комнате и прекрасно все слышит.
Ну что ж, придется так придется. Хоть раз в жизни попробую быть примерным семьянином.
- Mon amour, Вы кушаете как птичка, - медовым голосом начал Брильи, правда, следует сказать, что его тон скорее напоминал тон сластолюбца, задумавшего приятно провести вечер, нежели давно и безнадежно женатого человека. Надолго, правдо, его не хватило, и ровно через минуту он уже скороговоркой (проглатывая не только тот набор букв, который требуется от каждого француза, но и прибавляя немного лишнего) нашептывал, - Прошу пардона, никогда не был женат. Но расскажите, что же было в Петербурге. В этой дыре, где я столько проторчал из-за раны, времени как будто нет вовсе. Что Ваша очаровательная дочь? Императрица и наследник ведь в восторге? - дабы не вызвать подозрений у публики, как будто у той не было своих тарелок, да и вообще нечем больше было заняться, кроме как разглядывать их, Серж довольно вольно облокотился о край стола и... впервые пожалел, что так скоро умял птицу.
- Нет, я не шучу. Отчего Вы так мало попросили? Поверьте, у меня не пустой кошелек. Может быть, попробуете мой суп, пока я его еще не трогал? - это было уже высшим проявлением заботы, поскольку Брильи сам с удовольствием разделался бы с супом. Но... чего не сделаешь ради "любимой супруги"?
Между прочим, как он и опасался, их щебетание и особенно в высшей степени скорая трапеза в самом деле привлекла к себе внимание - один из сидевших в углу офицеров, перегнувшись через спинку стула, с интересом разглядывал диковинную парочку. Как и следовало ожидать, это созерцание его скромной особы сподвигло Сержа не только всбеситься, но даже и на минуту отвлечься от супа из куропаток.
- Чего он так уставился? - понизив голос, прошипел француз, вновь обращаясь к Ее Светлости, - Что у меня, станцы Рафаэля на спине намалеваны?
Так случилось, что именно сегодня доблестный кавалер де Брильи стал страшно подозрительно относиться к любому проявлению заинтересованности к себе. Особенно сейчас было бы нехорошо - не успел он еще пристроиться на новом месте, как уже оборачиваются. Видимо, чтобы бедняга и вовсе запрыгал как на иголках, из все того же угла послышался смех. Смех этот ни в малейшей степени не относился к ним, но какая добрая душа бы растолковала ему это?
- Искренне надеюсь, они там понимают, что я не святой Антоний, и терпение у меня не безгранично.
С чего он так взъелся на ни в чем не повинную компанию, до сих пор остается загадкой. Не иначе, последнее случившееся с ним приключение пробудило недоверие ко всему военному сословию в России. Да что уж там говорить, даже суп порастерял значительную долю своей притягательности. Оставалось одно - успокоить расшатанные нервы несколькими глотками вина.
Не хотелось бы потом напороться на этих господ где-нибудь у дворца, еще признают... Хорошо б егеря или, может быть, артиллеристы - лишь бы не гвардия.

 Отправлено: 03.02.16 22:00. Заголовок: Ожидание, как показа..

Ожидание, как показалось герцогине, продлилось не так уж долго. А вот по лицу Брильи было заметно, что отсутствие кельнера с желанными угощениями вызывало у него плохо скрываемую панику. Когда же наконец обед был подан, Иоганна не успела и слова сказать, как её спутник тут же набросился на цыплёнка с таким рвением, как будто она могла в любую минуту отхватить у него добрую половину. Пышные чёрные усы так и зашевелились от усердия, с которым шевалье поглощал румяную ножку. На лице же у него было написано такое откровенное блаженство, какое не у всякого влюблённого увидишь... От этого Иоганне стало смешно, и она поспешила отвлечься, потянувшись за своей тарелкой. Правда, это мало чем помогло: аккуратно расправляясь с цыплячьей ножкой, она пыталась скрыть улыбку, без которой невозможно было взглянуть на Брильи, старательно обгладывающего косточку за косточкой. Впрочем, герцогиня в чём-то могла его понять - мясо оказалось действительно очень вкусным, и очень хорошо шло в сочетании с соусом. Здесь надо было снова отдать должное выбору её спутника - вкус у него был поистине тонким.
Вскоре шевалье, ненадолго оторвавшись от трапезы, поспешно извинился - видимо, всё-таки почувствовал на себе удивлённый взгляд своей новоиспечённой "супруги", и даже сам вдруг отчего-то довольно улыбнулся себе в усы. Продлилось это совсем недолго, ибо уже через минуту француз с новыми силами принялся за еду. Чтобы не забавлять себя видом волчьего аппетита шевалье, стремительно уплетавшего курочку, Иоганна принялась незаметно разглядывать собравшуюся публику, попадавшую в поле зрения.
Прямо напротив них расположились трое офицеров, довольно шумно что-то обсуждавших. Один из них, сидевший лицом к Иоганне, что-то сказал своему приятелю и, держа в руке трубку, сделал выразительный жест в её сторону. Тот, другой, которого до сих пор было видно только со спины, тут же обернулся в указанном направлении и перегнулся через спинку стула, откровенно уставившись на незнакомую даму. Герцогиня, не обрадовавшись этому, немедленно отвела взгляд в другую сторону. Военные так густо населяли комендантский Штеттин, что вид любых мундиров, не только прусских, вызывал у неё стойкую неприязнь от подобных воспоминаний. Правда, картина справа оказалась ненамного лучше: за столом у противоположной стены важно восседала пышнотелая фрау в обществе господина с закрученными книзу усами. Эта самая фрау, едва помещаясь на двух, а то и трёх местах сразу, ничуть не смущалась сего неловкого обстоятельства и с наслаждением поглощала пирожные, которые горкой возвышались на широком блюде перед ней. Несмотря на всё богатство её туалета, внешним видом она здорово напомнила Иоганне её дородную кухарку, любимицу герцога. При виде этого чревоугодия мысль о сытном обеде уже не казалась ей такой привлекательной, но тем не менее, не оставалось ничего другого, кроме как вернуться к трапезе, доедая мясо по маленькому кусочку. От Брильи это, впрочем, не укрылось, ибо он тут же озвучил свои наблюдения вслух, пытаясь войти в роль любящего супруга. Но судя по всему, это было не единственное, что удивляло его в герцогине - ничуть не меньше его поразило и её понимание русского языка. Чувствуя, что он явно несколько переоценил её познания, Иоганна поспешила объяснить, стараясь говорить как можно тише:
- По-русски я знаю вряд ли намного больше Вашего, хотя изъясняюсь всё же приличнее, чем пришлось притвориться перед этим любопытным болваном. Обстоятельства так сложились, что мне уже не впервые приходится иметь дело с русскими... Честно говоря, понимаю я несколько лучше, чем могу выразиться сама, но для поддержания беседы этого, кажется, хватает.
О том, что вдохновило её взяться за освоение трудной русской речи задолго до прибытия с дочерью в Петербург (и более того - ранее, чем эта самая дочь появилась на свет), Иоганна предпочла не говорить. Распространяться об этом было совершенно ни к чему, да и для Брильи такие подробности не имели никакого значения. Правда, ей всё-таки казалось постыдным, что за столько лет, пусть и с перерывами, ей так и не удалось освоить этот трудный язык настолько хорошо, как хотелось бы - свободная французская речь давалась ей намного легче.
- Прошу пардона, никогда не был женат, - тем временем поспешно извинялся Брильи, которому страсть как не терпелось поговорить, но в силу обстоятельств он не знал, как правильно вести себя, чтобы не навлечь лишних подозрений. - Но расскажите, что же было в Петербурге. В этой дыре, где я столько проторчал из-за раны, времени как будто нет вовсе. Что Ваша очаровательная дочь? Императрица и наследник ведь в восторге?
- Не волнуйтесь, шевалье, это дело несложное, - успокаивающе улыбнулась герцогиня, - и потом, я вовсе необязательно должна быть Вашей любимой женой: кто знает, может быть, наш брак состоялся по грубому расчёту, и этот совместный обед - не более, чем попытка отдать дань супружеской обязанности проводить время вместе хотя бы иногда.
Несмотря на опыт семейной жизни, Иоганна и сама знала только понаслышке, что такое любящий муж, поэтому отстранённое поведение Брильи не казалось ей чем-то небывалым.
- Ничего страшного, если Вы держитесь со мной прохладно, - ещё тише добавила она, - главное - не держитесь так, как будто лом проглотили: в конце концов, хоть Вы и состоите у меня на службе, но я всё-таки не генерал, который отдал Вам приказ стоять смирно и не болтать в строю. Думаю, нам лучше просто продолжать беседу, как ни в чём не бывало. Так значит, Вы всё это время не были в Петербурге? О, приём, оказанный нам с дочерью Её Величеством, поистине великодушен! Я ведь уже говорила об этом...
Что правда, то правда - достаточно было шевалье сегодня встретить экипаж герцогини и заметить перемены в ней самой, чтобы воочию убедиться в царской щедрости.
- О, нет, благодарю! Я уже не так голодна, а ещё предстоит попробовать десерт, - торопливо ответила Иоганна, успокаивающим жестом сдерживая порыв шевалье отдать ей свою тарелку с супом. Ей-то и в самом деле уже не так хотелось есть, а вот её спутник всё ещё был голоден. Помнится, по прибытию ко дворцу герцогиня и сама поначалу не могла нарадоваться изобилию блюд, подававшихся к столу. Пусть и он вволю насытится, тем более, ей столько и не осилить.
- Наследник - это отдельная история... Боюсь, он и по сей день не до конца понимает, что происходит, и что теперь от него потребуется, - для отвода глаз изобразив непринуждённую улыбку, Иоганна беглым взглядом изучила окружающую публику и добавила ещё тише: - Если пожелаете, я расскажу об этом больше, но только не здесь. Нас могут слышать...
Как выяснилось довольно быстро, не только герцогиня заметила, что им достаётся больше внимания от окружающих, чем следовало бы, - бедный француз и вовсе вертелся, как на иголках, то и дело оглядываясь. Оказалось, причиной всему был тот самый офицер, который, отвернувшись от стола, беззастенчиво разглядывал Её Светлость и, кажется, даже пытался уловить хоть слово из её разговора с кавалером.
- Тише, прошу Вас, - как можно мягче обратилась Иоганна к шевалье, - поверьте мне, Вам-то уж точно беспокоиться не о чем...
Осторожное увещевание пролетело мимо ушей де Брильи, подобно шороху занавески от ветра или ещё какому пустому звуку. В довершение ко всему двое других военных, о чём-то возбуждённо беседуя, громогласно расхохотались, как по команде. Этого хватило, чтобы шевалье подскочил на месте, угрожающе сдвинув брови.
- Искренне надеюсь, они там понимают, что я не святой Антоний, и терпение у меня не безгранично.
- Шевалье, умоляю Вас, тише! - вновь повторила Иоганна, глядя, как кавалер наполовину осушил бокал с вином. - Если Вас так тревожит излишнее внимание офицера за тем столом, то я могу Вас успокоить - он разглядывает вовсе не Вашу спину... Оставьте, не обращайте внимания, рано или поздно ему это наскучит, и он отвернётся.

 Отправлено: 09.02.16 09:45. Заголовок: Вообще самого себя ш..

Вообще самого себя шевалье считал довольно разносторонне развитой личностью - в частности, умеющей закусывать и думать одновременно. Этим он сейчас и занимался, причем думал столь усердно, что пару раз даже забывал подуть на ложку и слегка морщился от кипятка.
Да, все-таки тогда я не ошибся - без авантюрной жилки у Вас не обходится. И еще чего-то, названия чему дать пока не могу. Ну как можно ухитриться в неполные полчаса провести такую политику, чтоб сторонник французской короны упрашивал оказать ему милость и пустить к себе под крылышко!
Особенно поражало это Сержа при его стойкой аллергии на короля Фридриха. Вообще он нечасто разделял мнение русской царицы, но, узнав, что иначе как "Ирод" она его не именует*, втихомолку кивал. Россия, конечно, медвежье царство, но со времерем его неприязнь к ней сменялась снисходительностью - дескать, что с этих дикарей-то взять. Да и расположилась она слишком далеко от Франции, чтоб беспокоиться. А вот Пруссия... Пруссия-то под самым боком. Но отчего-то он готов был забыть обо всем этом, встречаясь с лукавыми зелеными глазами. "Перестаньте, мы же стоим друг друга" - как казалось ему, говорили они, и не мог не ответить - "Да, да, это правда".
- Да, русский - язык трудный, - согласился Брильи. Так уж вышло, что специально он не задавался такой целью - выучиться этому диалекту, а - как получалось, от случая к случаю, чаще всего уже прямо в разговоре. За пять лет он несколько подналовчился изъясняться, но в грамматике нередко путался. Надо сказать, что в этом отношении та самая "дыра", где он очутился почти на всю зиму, немало поспособствовала увеличению навыков - никакой другой язык, кроме русского, там не воспринимали, - но там порой встречаются довольно причудливые слова. Недавно мне попалось весьма хорошее словечко - "наплевать" - (последнее Серж воспроизвел по-русски) превосходный ответ, годится для всего на свете.
Стоит ли говорить, что ему очень хотелось куда-нибудь ввернуть понравившееся слово, но обстановка никак этого не позволяла - нельзя же, в самом деле, было сказать, что тебе наплевать на сытный обед, о котором так мечтал. Суп оказался очень вкусным, и до тех пор, пока тарелка не опустела, Брильи не проронил больше ни слова, ограничившись раздумьями и редкими подниманиями взгляда.
Хоть бы маркиз не увидел нас вместе. Ну как ему растолковать, что никаких подношений от прусской стороны я не брал и забыл о существовании Пруссии вообще ровно через две минуты после того, как узнал Анастасию? Опять одна и та же мысль. Да сколько же можно теребить прошлое? Она, наверное, давно замужем. Нет-нет, довольно этих вздохов, здесь Петербург, а не "русская провинция". Кстати, отменная куропаточка, мне нравится. Все-таки до сих пор не могу понять, как меня угораздило погнаться за каретой. Вроде как мне уже давно не пятнадцать лет. Ах да, мы же узнали друг друга. Никак нельзя было иначе. В конце-концов не хочется опять начинать все сначала. Мы ведь и впрямь похожи; куда как лучше объединиться, чем противостоять друг другу. У Вас есть доступ во дворец, ну а я уже неплохо знаю, как выжить в этой стране.
Расчеты, расчеты - куда же без них? Сказать по правде, шевалье было стыдно признаваться самому себе, что ему понравилось нежиться на дамских коленях и изображать бедного-несчастного, куда проще списать все на невозможность более оставаться на своей стороне.
- Если расчет - так разве что только с моей стороны, - в чуть прищурившихся глазах француза мелькнула легкая насмешка над собой, - сколько камней-то - неужто все настоящие? И - нет, и не уговаривайте - я всю жизнь пытался найти супругу, которую бы любил всем сердцем, и изобразить охотника за приданым не сумею. А играют-то как...
Только теперь, в освещенном интерьере он мог как следует рассмотреть, каково это называться без пяти минут императорской тёщей, и немного устыдился своего скромного гранатового колечка. Что и говорить, богатая столица. Во Франции - там иногда даже нарочно простушками прикидываются, скромность на себя напускают, а здесь, видно, пышность наряда - первая добродетель. Эх, пожить бы с недельку как петух в мармеладе**, а там и помирать не жалко... Да, видно, такая уж судьба - весь век при чужом богатстве ошиваться. Ну пусть уж лучше так - хоть смущенно прорехи в кармане не прикрывать. В сущности-то, сама прореха много беды не делает - от насмешливых взглядов больно. Но, впрочем, это все только потом, а пока, раз уж их заранее обвенчали, кошелёк тоже должен быть общим. И платит, конечно, "глава семьи". Звучало еще смешнее, если вспомнить об истинных отношениях.
Что же касается углового столика, волею собравшихся там бравых вояк временно превратившегося в наблюдательный пункт, то более всего злило француза даже не то, что разглядывают его уже видавший виды костюм - ну, пусть их глядят, если заняться больше нечем - а то, что эти бесцеремонные взгляды смущали герцогиню и заставляли отводить взгляд в сторону. Ну нельзя же так откровенно таращиться на приличную замужнюю даму! Даже если в данную минуту роль мужа исполняет он.
- Однако такое внимание начинает надоедать...
Ох, несдобровать бы любителю поглазеть на соседний столик, случись это ну, скажем, осенью - но сейчас Брильи не настолько еще оправился от раны, чтоб ввязываться в неприятности, а к тому же еще и после обеда. Именно поэтому он совершил чудо миролюбия и всего лишь приложил к усам салфетку, поднялся, развернул свой стул боком, после чего с чистой совестью снова уселся за стол - и несколько заслонив герцогиню от посторонних взглядов и, с другой стороны, приняв более открытый вид - шептаться, наклонившись друг к другу было довольно подозрительно и, пожалуй, привлечет еще больше ненужной заинтересованности. Вы вообще когда-нибудь видели любящих супругов, которое бы о чем-то шушукались за пределами опочивальни? Вот именно. Потому-то Серж и продолжил беседу в столь вольной позе, словно речь шла не о царском дворе, а о семейных делах:
- Да если б даже и был, поклончик бы все равно не снёс - не больно важная птица. Раз только во дворце и был, да и то по делу, некогда золоченые лестницы рассматривать. Расскажите после. А пока... да вот, кажется, и наш десерт.
Отвлечься на тарелку с сушеными фруктами (для свежих теперь не время) Брильи был рад хотя бы потому, что появился благовидный предлог на время прервать разговор. Узнать, что там за история с наследником ему, конечно, хотелось, но обсуждать такие важные дела при всем честном народе у осторожного дипломата не было желания. Он занялся десертом... но, уловив, что Ее Светлость поглядывают куда-то на сторону, тоже повернулся туда. И что же?
Шагах в десяти от них за столиком расположилась та самая толстая барынька и старательно пыталась увеличить и без того крайне крайне пышные формы при помощи целого блюда кондитерских прелестей. Вся гора, несомненно, предназначалась ей одной, поскольку господин польского вида, сидящий возле нее, с крайне серьезным видом, почти как у индийского петуха, читал "Санкт-петербургские ведомости".
Силы небесные, да тут рублей на десять выйдет!
Но после первого же изумления последовало, как ни странно, сожаление. Вот как надо баловать дражайшую половину. А он, дурень, вздумал угощать такую даму какими-то сушеными фруктами! Сержу показалось, что его начинает грызть совесть, а пытки хуже он не знал.
- Как тебя там... поди сюда! - нарочито громко крикнул он полового, демонстративно хлопнул кошельком по столу, и, едва тот приблизился, сладенько запел герцогине, - Душа моя, какое пирожное Вам бы хотелось откушать?
Потребность прилюдно показать, что, хоть по одежде его никак нельзя было принять не только за богача, но и даже за франта, но деньги у него все-таки имеются, достигла степени подгулявшего замоскворецкого купчика. Вынести этого он не смог.

---

* - кстати, это не шутка, было такое))
** - то же самое, что "как сыр в масле кататься", но на французский манер

 Отправлено: 21.03.16 02:52. Заголовок: По мере того, как ст..

По мере того, как стремительно исчезало содержимое тарелки Брильи, которое он только что услужливо предлагал своей мнимой супруге, взгляд его оставался неизменным: задумчиво сведя чёрные брови к переносице, француз явно изучал лицо сидящей напротив Иоганны. Она чувствовала это, но не удивлялась такому пристальному вниманию: как-никак, ему нужно было свыкнуться со своим новым положением - как служебным, если можно так назвать его новоприобретённую должность, так и семейным, к чему их обоих поневоле обязал бестолковый кельнер. Судя по всему, воспринимать герцогиню как вышестоящее лицо, имеющее над ним власть, шевалье пока ещё не мог, поэтому усиленно пытался внушить себе мысль, что эта миниатюрная дама отныне заменяет место Шетарди. Откровенно говоря, ей и самой пока что трудно было понять, кем же ей теперь приходится этот изворотливый француз, оказавшийся вовсе не тем, за кого она его до сегодняшнего дня принимала. В какой-то мере их знакомство с Брильи сейчас происходило заново, и постепенно обоим приходилось узнавать друг о друге всё больше новых подробностей. Кто бы мог подумать, например, что этот галантный парижанин так неплохо приловчился говорить по-русски? А Брильи, войдя тем временем во вкус, даже умудрялся озадачивать герцогиню своими познаниями. Неловко было и признаваться, что она впервые в жизни услышала это странное слово "наплевать", которое, по словам шевалье, было лучшим ответом на все случаи жизни. Что оно означает, Иоганна так и не поняла, но звучало оно для неё почему-то подозрительно. Спрашивать, разумеется, было тоже неудобно - уж очень не хотелось блеснуть подобной необразованностью.
Впрочем, сам Брильи не постыдился задать герцогине вопрос, от которого ей поневоле сделалось весело.
- Сколько камней-то - неужто все настоящие? - наконец произнёс он с любопытством, оторвавшись взглядом от отделки на платье Её Светлости. Выглядел он в этот момент не хуже дикаря, для достоверности пробовавшего золото на зуб.
- Ну разумеется, а как же иначе-то, - с некоторой насмешкой в голосе заметила Иоганна, - и поверьте, по сравнению с дворцовым убранством это показалось бы Вам сущей скромностью. Рискну предположить, что Вам ещё не приходилось там побывать...
Продолжить свою мысль герцогине не позволил новый прилив возмущения у Брильи. Трое офицеров, сидящих за соседним столом, явно раздражали вспыльчивого француза своими откровенными взглядами, обращёнными в их сторону. Иоганна уже начала опасаться, как бы дело не дошло до обнажения шпаг, но и тут пылкий кавалер удивил её, поступив разумнее, чем она ожидала. Достаточно ему было лишь закрыть герцогиню собой, как любопытство досужих ротозеев вскоре утихло.
Чтобы разговор обрёл по-супружески тёплый характер хотя бы со стороны, герцогиня решила отложить дворцовые новости до лучших времён. Сейчас, пока ей приходилось играть роль мадам де Брильи, сидеть за столом и незаметно перешёптываться со своим мнимым супругом было бы более, чем странно. А пока ничего толком не приходило в голову, Иоганна приступила к десерту. Задумчиво подцепляя серебряной ложечкой сушёные фрукты, она невольно поглядывала в сторону полнотелой жёнушки господина с орденом, которая, кажется, с удвоенным аппетитом поглощала пирожные. Уж неизвестно, как она не стыдилась своего аппетита перед присутствующей публикой, но герцогине и самой почему-то сделалось неловко при виде этого безобразия. Даже несмотря на то, что самой ей было грех жаловаться на фигуру, после такого и кусок в горло с трудом шёл. Однако Брильи, кажется, расценил всё это по-своему...
- Душа моя, какое пирожное Вам бы хотелось откушать? - голос новоявленного "супруга" зазвучал с такой искренней заботой, да ещё и столь решительно, что Иоганна чуть не закашлялась от попавшего не в то горло цуката. Не хватало ещё, чтобы он подумал, будто бы она позавидовала этой прожорливой мещаночке!
- Помилуйте, ше... mon cher, - поспешно исправилась герцогиня, не зная, куда глаза девать в замешательстве, и тут же перешла на мягкий, но довольно выразительный тон: - Переусердствовать за обедом не годится, а в сладком - тем более... Вы же знаете, дорогой мой, что обычно я довольствуюсь небольшой вазочкой вишнёвого варенья на десерт... К чему такое беспокойство?
И, дабы не вызвать у подошедшего слуги сомнений насчёт явной неосведомлённости "главы семьи" во вкусах своей жены, Иоганна чуть притронулась к руке Брильи, мягко коснувшись её кончиками пальцев. Вроде бы простой, бесхитростный жест, но внешнее впечатление уже приобретало характер некой близости, что позволяло сбить с толку этого простака с подносом. По его вине заварилась вся эта каша со сценой супружеского обеда, для него же теперь и приходилось разыгрывать любительскую пьесу. Хотя пьеса эта, по правде говоря, не раздражала, а забавляла герцогиню - могла бы она подумать, что их визит в ресторацию обернётся столь нежданным приключением? Любопытно, насколько правдоподобно они оба справятся со своей вынужденной ролью до конца трапезы...

 Отправлено: 23.03.16 08:45. Заголовок: Как ни сознавал Серж..

Как ни сознавал Серж глупость своего вопроса об истинности драгоценностей, отчасти оправдание у него все-таки имелось. У него самого во Франции в гостиной стояли кресла, сплошь покрытые золоченой бронзой, при ближайшем рассмотрении оказывавшуюся крашеным деревом, а в прежние времена, боясь показать перед дамами свою бедность, таскал с собой флакончик с нюхательными солями из чистого золота, в котором ювелир, посмеявшись, узнал бы медь, да и то не лучшего порядка. С годами он бросил такие фокусы, но и чужую роскошь не всегда принимал за чистую монету. Конечно, Ее Величество не могли додуматься до столь сомнительного шага, ну да уже вырвалось, что ж с того. Несомненно, герцогиню подобный вопрос повеселил:
- Ну разумеется, а как же иначе-то, и поверьте, по сравнению с дворцовым убранством это показалось бы Вам сущей скромностью. Рискну предположить, что Вам ещё не приходилось там побывать...
Брильи уже открыл было рот, чтоб заверить Ее Светлость в еще большей своей осведомленности по дворцовой части - хоть и, сказать по правде, бывал он там не в пример реже ретивого маркиза, всего каких-нибудь пару раз - но вовремя осекся. Слишком заметную роль в этой паре визитов играл Жан-Арман Лесток, а, как известно, этот господин был той еще темной лошадкой. Не хотелось бы из-за своей доверчивости получить вопрос вроде "А что это у Вас с ним за дела были?". Уж явно не примочку поставить и даже не пульс пощупать. Француз решился поскромничать:
- Не случалось прогуляться, правда Ваша - да и саму императрицу только мельком видал. - это было правдой, но зато наслушаться о ней Серж успел на всю оставшуюся жизнь. И красавица, и умница, и в целом свете никого грациознее и изящнее нет, и поет-то как майский соловей, и танцует-то как Терпсихора... Брильи только успевал запоминать особенно изысканные комплименты, чтоб при случае ввернуть в приятной беседе. Надо сказать, это было хорошей практикой - по крайней мере часть этого риторического наследия была довольно успешно опробована в Сан-Суси. Судя по тому, что они сейчас сидели рядом и мирно шептались, опробована не бездарно, - Кто видел, (читайте: Шетарди) говорят, Афродита на троне, кожа как алебастр, очи как сверкающие топазы, губы как кораллы. Не спорю, но пока и не готов к восторженным прославлениям.
Последняя фраза сопровождалась у него таким откровенным взглядом, что не нужно было быть умельцем читать по глазам, дабы разглядеть в нем "Я знаю другие глазки, в которых желаю утонуть как можно скорее."
Долго ли продолжалась эта попытка утопиться, сказать трудно, но во всяком случае остатки супа успели остыть. Опомнившись, что на десятом (или каком там еще?) году супружества нельзя разглядывать супругу, затаив дыхание и забыв про обед, Брильи отчаянно вернулся к трапезе, даже не повздыхав напоследок и минуты в две расправился с ним.
Сердцем он чуял, что сейчас выглядит довольно-таки несолидно и скорее даже забавно, но не понимал, чем объяснить такую неловкость. Должно быть, какой-то непродуманностью, царившей во всех его действиях. Даже в быту, если случалось, скажем, в танце изобретать фигуры, Серж исполнял лишь те, что знал наизусть и в чем не мог ошибиться, полная свобода вызывала у него плохо скрываемый испуг, и он понятия не имел, что с ней надо делать.
Что значит сочинять пьесу прямо на сцене!
Действительно, в первую их встречу подобного произойти не могло - тогда были просчитаны все ходы, каждый взгляд влюбленного безумца прорепетирован перед зеркалом и... и все-таки силы небесные сделали так, что все эти старания не привели к желанной цели. Тогда он бушевал, как отвергнутый поклонник, теперь благословлял любовь прусского короля к секретам, уведшего герцогиню подальше от его загребущих рук. Тогда б ему уж точно не помогли ни вздохи, ни признания, ни даже отставка.
А дворцовое убранство... Даже и хорошо, что он его почти не видел. Пожить в роскоши Брильи никогда не имел возможности, и не старался к ней привыкнуть, вспоминая об опальных вельможах. Тяжко менять золоченые интерьеры на какой-нибудь деревянный домишко - вроде того, в котором он имел честь пожить с недельку - откуда еще без караульного и на улицу-то не выйдешь. А уж сколько тяжелее на миг окунуться в такую жизнь, чтоб сразу же ее лишиться! - он перевел взгляд на Иоганну и виновато вздохнул.
Неловкое молчание должен был снять десерт, но надо же было вмешаться в его мирное перекладывание кусочков получше на тарелку mon amour - или Votre altesse Serenissime, Серж уже путался - сей пышнотелой мадам с кучей пирожных! Разумеется, пылкий кавалер немедленно вообразил, что это достойный предмет для соревнования и, пытаясь загладить свою неловкость, готов был выпотрошить весь кошелек, лишь бы произвести хорошее впечатление на герцогиню. Как он еще будет устраиваться, как снова примет его этот город - наплевать! Тем больше поразился он, ощутив легкое прикосновение ее руки к своей и услышал ее голос...
- Помилуйте, ше... mon cher, переусердствовать за обедом не годится, а в сладком - тем более... Вы же знаете, дорогой мой, что обычно я довольствуюсь небольшой вазочкой вишнёвого варенья на десерт... К чему такое беспокойство?
За последние несколько лет, пока Брильи расстраивал душевные раны и уверял себя, что окончательно разочаровался в сладких таинствах любви, он настолько отвык от подобного обращения, что, не задумываясь, немедленно поставил свою новоявленную "супругу" в крайне неловкое положение - столь ошарашенный взгляд мог свидетельствовать скорее о том, что несчастный супруг, никогда не видавший ласки от более чем сдержанной супруги, буквально оторопел от непривычного "mon cher". На свое счастье, соображал он все-таки быстро и поспешил выкрутиться:
- И мы попросим всего одну вазочку, cher ami? - дабы половой ничего такого не подумал, протянутая ручка очень быстро была поймана и прижата к сердцу, - Всего одну? Здесь, в России, где съеденные блины исчисляются дюжинами? Никогда не устану Вам удивляться, душа моя, но будь по-Вашему, - и, повернувшись к слуге, - Вазочку варенья из вишен для мадам, любезный.

 Отправлено: 18.06.16 03:24. Заголовок: Видимо, лицо Иоганны..

Видимо, лицо Иоганны выражало настолько плохо скрытую насмешливость, что у бедного француза от неловкости тут же забегали глаза. Да чего уж теперь стыдиться - куда забавнее было бы услышать нечто подобное из уст графа де Моден-Эгильона, якобы вхожего в высшие круги парижского общества и глубоко искушённого в светской жизни. Сам-то Брильи, по его же словам, никогда не был избалован роскошью... И, разумеется, ужасно стеснялся своей неосведомлённости.
 - Не случалось прогуляться, правда Ваша - да и саму императрицу только мельком видал, - в своё оправдание заметил  шевалье, чтобы как-то сгладить неловкость перед Иоганной. - Кто видел, говорят, Афродита на троне, кожа как алебастр, очи как сверкающие топазы, губы как кораллы. Не спорю, но пока и не готов к восторженным прославлениям.
В ответ на это герцогиня лишь слегка пожала плечами, чуть заметно улыбнувшись своим мыслям. Даже сейчас Брильи держался как истинный француз: уж они-то знают, что не пристало говорить комплименты одной женщине в присутствии другой. Пусть даже та дама, о которой идёт речь, носит монарший титул. Впрочем, императрица Эльза и вправду была достойна высших похвал, и любой, хотя бы однажды видевший её, не мог не отдать должное её величию и тонкому вкусу, делая это совершенно искренне. Однако мысли де Брильи сейчас были заняты совсем другим: этот взгляд, одновременно полный готовности покоряться и желания покорять, Иоганна уже видела прежде на том самом балу в Сан-Суси. Не заостряя на этом внимание, она снова вернулась к десерту, и пылкому французу не осталось ничего другого, кроме как последовать её примеру и вернуться к обеду. Глядя, как её спутник с аппетитом поглощает остатки супа, герцогиня не без одобрения заметила, что при его-то скудном положении он более чем непритязателен. Ведь явно нуждается в деньгах: одет довольно скромно, по городу ходит пешком, а ест так, как будто в последний раз по-человечески обедал не меньше недели назад. И тем не менее, он до сих пор не обмолвился ни словом о жаловании, даже более того - оставил своей новоявленной госпоже подарок в залог дальнейшего успешного союза. Странный он человек, этот шевалье де Брильи... Не знаешь толком, чего от него ждать. Когда Иоганна не ожидала от него никакого серьёзного подвоха, он с ловкостью обвёл её вокруг пальца; теперь же, когда каждое действие шевалье вызывает у неё столько вопросов, он, похоже, не намерен кривить душой. Не считая, конечно, этой вынужденной супружеской сцены...
Надо сказать, с ролью добродетельного супруга Брильи справлялся не то, чтобы совсем уж плохо, но довольно-таки забавно. Ну где можно увидеть мужа, который от мягкого обращения жены, вполне безобидного, остолбенел бы на том же месте, где сидел в эту минуту? А ведь я не сказала ничего удивительного, не придумала сходу какое-нибудь вычурное обращение,  которыми любящие жёны часто наделяют своих благоверных  - это было бы даже неприлично в присутствии кого-то третьего... Неужели к нему так давно никто не обращался с ласковым словом? Или просто тяжело даётся такая нежданная пьеса без подготовки?
И всё же дипломатическая находчивость позволила де Брильи быстро выйти из неловкой ситуации. Вот только герцогиня никак не ожидала, что её неосторожно брошенную фразу о вишнёвом варенье, сказанную ради примера, - он примет за чистую монету. Не успела Иоганна и рта раскрыть, чтобы положить конец неловкой беседе, как великодушный француз, недолго думая, тут же выпалил:
- Вазочку варенья из вишен для мадам, любезный.
Как бы ни хотелось Иоганне возразить, делать этого она не стала, чтобы не доводить ситуацию до абсурда. Как только кельнер удалился, чтобы принести желаемое, она вполголоса обратилась к Брильи:
- На будущее, шевалье, не воспринимайте каждое моё слово так буквально... Признаться, это вишнёвое варенье было первым, что пришло мне в голову. Но всё равно я Вам очень признательна за щедрость и заботу, - вот тут поспорить было трудно, ибо мсье Серж в самом деле на славу старался угодить своей "супруге", - честно сказать, я даже не ожидала такого...
Вскоре миниатюрная вазочка , полная варенья из вишен, возникла перед Иоганной - слуга на сей раз проявил расторопность и не заставил странных посетителей долго себя ждать. Верно, потому, что не терпелось ещё хоть одним глазком взглянуть на странную пару и, возможно, стать свидетелем ещё чего-либо, что могло бы объяснить их поведение. На сей раз его любопытству повезло ещё меньше: никто из "супругов" ни словом не обмолвился, пока кельнер не удалился на безопасное расстояние от их стола. А герцогиня всё-таки решила от угощения не отказываться и с удовольствием попробовала ароматное варенье без косточек. На вкус оно оказалось до того приятным, в меру сладким без всякой приторности, что идея шевалье осуществить её случайное пожелание уже не казалась Иоганне такой напрасной. И даже с выбранным вином, как оказалось, на редкость удачно сочетались и мясо, и десерт. Страстная любительница пирожных за соседним столом была благополучно забыта.
- Кстати говоря, шевалье, - задумчиво проговорила Её Светлость после очередной ложечки варенья, - главное мы с Вами так и не выяснили... Уж не знаю, насколько случайна наша сегодняшняя встреча, но в дальнейшем нам придётся ещё не раз видеться с Вами, чтобы обсудить наши дела. О деталях пока ничего сказать не могу, поскольку ещё сама не знаю, что поручу Вам. Но место встречи нужно выяснить заранее...
Несколько забыв о том, что семейная сцена перед публикой ещё не окончена, Иоганна оставила прежний ласковый тон и заговорила с непривычно властными нотками в голосе:
- Сами ведь понимаете, что явиться во дворец Вы никак не можете. Стало быть, нам нужно место подальше от посторонних глаз. Понимаю, что вовсе без свидетелей вряд ли получится, но желательно, чтобы нас видело как можно меньше людей. Да и договариваться о встречах тоже нужно вовремя и незаметно... Вступить в переписку - исключено, письма тут же перехватят. У Вас есть какие-либо предложения на этот счёт?
Бойкий офицер, оставшийся за спиной Брильи, снова обернулся, что-то с интересом высматривая. Герцогиня поспешно сменила и тон, и тему разговора, опасаясь, как бы предметом этого любопытства не стала её речь, которую могли услышать.
- А Вы почему не берёте десерт, мон ами? Не любите сладкого? Или просто сейчас настроение не то?

 Отправлено: 19.06.16 14:42. Заголовок: Разделавшись, наконе..

Разделавшись, наконец, со своим супом, Брильи снова потянулся за вином. Последний раз он наслаждался этим самым французским напитком на свете в том же приятном соседстве, на балу, только то было белым, а это красным. За время вынужденного поста бедняга уже и позабыл, каким оно должно быть и, стараясь наверстать упущенное, теперь с таким смаком потягивал из бокала, точно пил в последний раз. Удивительно красиво было рассматривать принесенный половым вишневый десерт сквозь тонкое стекло - прелестное сочетание темно-красного с белым. И, словно эхо, ему вторил случайно спустившийся на плечо локон цвета червонного золота. Конечно, Серж не был художником, и мало что смыслил в колорите, но прелестная картина так очаровала его, что он даже забыл про незавершенное подношение Вакху и только наблюдал за каждым движением герцогини, про себя о чем-то вздохнув.
Беспощадная совесть всякую минуту напоминала, что ещё совсем недавно он вполне мог погубить эту изящную даму и даже не пожалеть об этом, а признаться он не мог решиться. Да и будет лучше, если она никогда об этом не узнает. Это принесло бы слишком много горя. Довольно и той вымученной улыбки, с которой она смотрела на прусского короля. Эх, бедность, бедность! Ему ли не знать, что это такое. Поживите уж хоть сейчас в удовольствие. Да Вы не стесняйтесь, попробуйте, это вкусно.
- А что, если мне хотелось Вас угостить? - по губам француза скользнула лукавая улыбка соблазнителя, которой некогда так щеголял граф д'Эгильон. Конечно, ему хорошо бегать по зале и очаровывать дам, у него титул и родство с самой королевой! - Кстати, а что из сладкого Вы действительно любите?
Пока еще случай что-то сделать не представился, но в шевалье опять заговорила галльская кровь, требовавшая при каждом удобном случае находить способ услужить даме хоть по мелочи, а после недавнего злоключения Серж выучился ценить заботу. Что ж, вишневое варенье, если вдуматься, тоже прекрасная вещь, не хуже пирожных. А, дабы сушеные фрукты не пропадали даром (как-никак, деньги отданы), Брильи закусил парой кусочков, а остальное незаметно сунул в карман, беспокойно оглядываясь, как неопытный вор. Кто знает, когда еще случится сегодня поесть, может быть, и вовсе не выйдет, так хоть немного перекусить. Только б никто не увидел. И прежде всего - она, теперь уже его госпожа. До чего непохоже было это настоящее на прошлое. Прежде они были друг для друга почти ровней, теперь же Ее Светлость преобразилась почти до неузнаваемости - да, похорошела, расцвела, даже помолодела (сколь сильно действует даже недолгая жизнь в довольстве!), но боже мой, откуда вдруг появился этот взгляд чуть свысока, этот мягкий голос, в котором зазвенели властные нотки...
... В дальнейшем нам придётся ещё не раз видеться с Вами, чтобы обсудить наши дела. ... Сами ведь понимаете, что явиться во дворец Вы никак не можете. Стало быть, нам нужно место подальше от посторонних глаз. Понимаю, что вовсе без свидетелей вряд ли получится, но желательно, чтобы нас видело как можно меньше людей.
Забыв за почти идиллическим обедом (подозрительные взгляды, разумеется, не в счет) о таком важном вопросе, неосторожный кавалер отставил вино в сторону и погрузился в раздумья, которым, безусловно, чрезвычайно помогало рассеянное поглаживание усов.
Про дворец он тоже сразу вспомнил - разумеется, об этом и речи идти не могло - уж больно там хорошая память на лица у некоторых господ, тем более его запоминающийся профиль сразу припомнят. Конечно, список возможных мест для встречи был довольно обширным, Брильи мог притащиться куда угодно, без особенного страха подпортить свою репутацию (если там вообще еще оставалось, что портить), но Ее Светлость... нет, нельзя так рисковать. Как за иностранной гостьей, за ней наверняка немного присматривают, и неосторожный шаг может дорого обойтись. Всего спокойнее, конечно, в чьей-нибудь гостиной, но, во-первых, навряд ли кто позовет туда такого проходимца, как он, а во-вторых, именно эти пресловутые роскошно убранные гостиные буквально кишат любопытными. Хоть Серж и не так часто видал высшее общество, такой типаж, как скромный молодой человек, сидящий в уголке, кивающий на все вопросы и стесняющийся пригласить барышню на танец был ему отлично знаком. Как правило, такие скромные юноши способны услышать шепот на расстоянии сорока шагов и вообще крайне подозрительный народ.
- Надо подумать. Пожалуй... есть, конечно, одна мысль, правда, пока не могу сказать, насколько возможно говорить об ее воплощении. Если б мне удалось пристроиться тут где-нибудь... пока, увы, идти мне некуда, и не могу поручиться за будущее пристанище. Хорошо бы что-нибудь отвлеченное... - Серж знал, что задумываться, особенно при дамах, ему было вредно - слишком сильно собирались морщины на лбу, но думать как-то иначе все никак не мог выучиться. Впрочем, после пары минут размышлений одна идея все-таки пришла ему в голову - рискованная, как и вообще вся ситуация в целом, - вот разве что... Нева? Чужие уши нам там не грозят, лодкой править я сумею. Заодно на город посмотреть можно будет. Согласны?
В голосе при этом у него прозвучало столько надежды, что Брильи и сам немного смутился. Неужели он и вправду попался в ловушку, о которой прежде только притворно рассказывал?.. Остаться вдвоем, посередине реки, где никто не услышит... нет, только для дела, не для болтовни!
- А Вы почему не берёте десерт, мон ами? Не любите сладкого? Или просто сейчас настроение не то?
И вновь этот вдруг смягчившийся голос, так ласково позвавший его... Сердце предательски заколотилось. Ну вот как можно решать такие важные вещи, когда этот бестолковый барабанщик млеет от каждого "мон ами"? Ведь ясно же, что к нему самому это не имеет никакого отношения, что его дело подчиняться и прекратить, наконец, эти глупые восхищенные взгляды, полные благодарности. О деле сейчас надо думать, а не об улыбках. И все-таки Серж никак не мог пересилить себя - чувствовал, что еще немного - и окажется совсем побежденным, согласится на все и не осмелится даже возражать. Может быть, только теперь начал понимать заезжий авантюрист, что не вольничать ему больше на службе, не выдумывать своих условий и... только согласно кивал.
- Вы кушайте, кушайте, душа моя, мне больше не хочется. - поспешил успокоить заботливую "спутницу жизни" шевалье. Произвести впечатление проходимца, одержимого грехом чревоугодия не входило в его планы. - Не беспокойтесь за меня, прошу Вас.

 Отправлено: 25.07.16 22:12. Заголовок: До того, как шевалье..

До того, как шевалье решил угостить Иоганну десертом, она была уверена в своей сытости; теперь же, с удовольствием лакомясь вишнями, она нисколько не жалела об этом щедром жесте своего спутника, да и в целом признавала, что не ошиблась, предоставив ему право выбора. И мясо, и десерт были очень вкусными, а душистое вино того же цвета, что и камень на подаренном перстне, оставляло удивительно приятное послевкусие. Хоть графом он оказался и ненастоящим, но даже несмотря на это, всё равно оставался истинным французом. И это угадывалось не только во вкусе: если сравнить Брильи и вон того военного за соседним столом, то сразу станет заметно, что они совершенно разного поля ягоды. Русский служивый, не церемонясь, бросал на герцогиню откровенно сластолюбивые взгляды; Брильи же, хоть и рассматривал её сейчас ещё пристальнее, делал это с видом художника, изучающего драгоценное творение. Правда, саму Иоганну это нисколько не отвлекало ни от десерта, ни от мыслей о деле. Нескладно как-то получается: принять шевалье на службу она уже поторопилась, а обсудить подробности до сих пор не удосужилась. Совсем задурил ей голову своими откровениями этот странный француз, свалившийся как снег на голову! Уж больно много доверия к нему, несмотря на то, что он совсем недавно признался ей в обмане, далеко нешуточном. А она, Иоганна, славно отобедала и смягчилась к своему новоявленному "супругу" - ещё и обстановка теперь обязывала смягчиться, поскольку всё ещё приходилось лицедействовать, на время превратившись в заботливую жёнушку...
- Вот разве что... Нева? Чужие уши нам там не грозят, лодкой править я сумею. Заодно на город посмотреть можно будет. Согласны?
Тут-то герцогиня и почуяла неладное, словно опомнившись после некоторого забвения. Тревожное предчувствие, сидевшее где-то в глубине души, всколыхнулось, будто от резкого удара, заставляя сердце беспокойно забиться. А он не так прост, этот кавалер де Брильи... Всё романтика изображает, покаянную душу, восторг и поклонение... Всё, чтобы она, растаяв, всецело доверилась и попалась на крючок во второй раз. А там дело остаётся за малым: заманить её на середину реки, чтоб было некуда деваться, и выдвинуть свои условия, в случае отказа пригрозив как будто бы нечаянно опрокинуть лодку... Не нравилось Иоганне присутствие Шетарди в этом деле, с самого начала не нравилось. Где-то в душе она так и опасалась, что он рано или поздно ещё даст о себе знать, и вот, кажется, он снова замаячил на горизонте... Но может, всё-таки виной её излишняя подозрительность?
А вот спутнику своему Иоганна решила не выдавать этих сомнений. Мало ли, права она окажется или нет, но сплоховать во второй раз было бы верхом глупости. Зная, что первым делом человека выдают глаза, герцогиня слегка прищурилась, с нарочито мирной улыбкой обращаясь к Брильи, и лишь рука всё-таки предательски дрогнула, звякнув ложкой о край опустевшей хрустальной вазочки:
- Ну что ж, если Вы думаете, что это единственное место, где нам не грозят чужие уши... А как насчёт чужих глаз, как бы невзначай глядящих на нас с набережной? И потом, актёр-то Вы блестящий, дипломат - опытный, лодочник, по Вашим словам, тоже умелый... Вот только хороший ли Вы пловец?
И вот снова этот успокаивающий тон, мягкость во взгляде и словах... Конечно, при желании всё можно подделать, любое чувство сыграть, когда есть актёрский дар - а он у шевалье, несомненно, ещё как был.
- Вы кушайте, кушайте, душа моя, мне больше не хочется. Не беспокойтесь за меня, прошу Вас.
Как раз покончив с десертом, Иоганна взяла свой бокал и, слегка пригубив, уже мягче обратилась к французу:
- Ну что ж, если так, тогда, может быть, самое время... уходить со сцены? Оставим нашу благодарную публику наедине с их заблуждениями... А мы, кажется, со своими ролями справились довольно прилично. Пора опускать занавес!

 Отправлено: 31.07.16 12:33. Заголовок: Ваша Светлость... Ва..

Ваша Светлость... Ваша Светлость... Да, что и говорить, теперь этот титул звучал куда величественнее и даже позаманчивее, чем при первом их свидании. Хотя, конечно, об этом лучше было спрашивать другого ценителя - не такого неискушенного, как наш кавалер. Он не знал толком даже как полагается вести себя даже самому захудалому графу и полагался, что называется, исключительно на собственное чутье. Что и говорить, в истинном своем обличьи было как-то поприятнее, да и не нужно следить за каждым словом.
Скоро ли они привыкнут к новому своему положению? Наверное, если этого еще не произошло, то, во всяком случае, должно произойти в ближайшее время. По крайней мере у него-то точно. К хорошему всегда быстрее привыкаешь, а у Брильи не было причин пожаловаться. Что греха таить, давно уже с ним никто так не говорил, как эта иноземка. Так давно, что он уже и позабыл, как это должно выходить.
Дальнейшим его подсчетам и растраиванию ран помешал скромный вопрос его светлейшей "благоверной" - ужасно милый и скромный вопросик, способный поставить в тупик и более опытного дамского угодника:
- ... и потом, актёр-то Вы блестящий, дипломат - опытный, лодочник, по Вашим словам, тоже умелый... Вот только хороший ли Вы пловец?
На миг пышные усы дрогнули, скрывая улыбку - странную смесь смущения и насмешки. Конечно, для дипломата это было скорее недостатком, но Серж совершенно пристрастился к пороку почти всех вельмож - сделался очень падок на лесть. Несомненно, комплимент в любом случае пришелся бы ему по вкусу, когда же комплимент исходил из уст дамы, к которой... скажем так, он дышал не совсем ровно, следовало бы даже опасаться величайшего позора, до какого только может дойти знающий себе цену кавалер - появления двух розовых пятнышек на щеках. Это уже совсем никуда бы не годилось, и после такого позора ни о каких требованиях говорить бы не пришлось.
Разве мой уверенный голос не внушает Вам достаточно доверия к моим словам?
Что-то останавливало еще минуту назад непоколебимого шевалье, что-то мешало с новой силой уговаривать Иоганну. "Но что принуждает Вас к сомнению, что страшит?", - рвалось у него с языка под вдруг ставшим необыкновенно внимательным взглядом герцогини, но такой прямой вопрос прозвучал бы слишком прямо и грубо. Чуть подавшись вперед, он накрыл ее руку своей и утвердительно кивнул.
- Да ведь совсем необязательно подъезжать к самой реке, а там уже буду Вас ждать. - минутное промедление и то, о чем Брильи так долго молчал, наконец-то было сказано, - Не тревожьтесь, со мной Вам нечего бояться.
Да, вот так, не больше, не меньше. Конечно, в его годы уже не рвутся ни сражаться с драконами, ни похищать из сераля султаншу, ни обманывать бдительность целого эскадрона наемников, но зато можно обратиться к куда более практичным вещам. А кому неизвестно, сколько всяких, и порой довольно-таки непредсказуемых, случайностей таит в себе пребывание в чужой стране? Даже на правах знатной гостьи и даже при условии того, что не нужно думать ни о том, что сегодня будет на обед (и будет ли он вообще) и где сегодня провести ночь, не нанеся слишком непоправимого урона кошельку. К тому же, за последние полвека научно подтвердилось, что дамы любят всякого рода авантюры ничуть не меньше мужчин, и порой некое хрупкое и нежное создание способно навертеть такой клубок, с каким более рассудочным людям не справиться даже вшестером. И, на худой конец, разве не найдется у Ее Светлости какого-нибудь деликатного поручения, которое нельзя бы было доверить бог весть кому? Пусть будет так, он на все согласен и не намерен опасаться ничего. Уже не доходило до обиды, если дело касалось его самого - за годы службы Серж научился терпению и позволял разве что только не верхом на себе ездить - но когда речь шла о даме, в него будто вселялись по меньшей мере семь чертей и одна ведьма. Да пусть кто попробует хоть кончиком пальца коснуться его госпожи - он за себя не ручается.
Кстати, опять замечтался. Не то, что Ее Светлость - вот у кого следовало бы перенять по крайней мере горстку благоразумия. И снова Брильи получил наглядное подтверждение, тому, как счастливо ему сегодня попалась на глаза проезжающая карета. Да, пора было раскланиваться перед благодарной публикой и ускользать в гримерную. Правда, перед этим еще надо расплатиться.
Не имея ни малейшего представления о том, существует ли у русских какой-то определенный жест для этого, француз негромко постучал ногтями по краю стола, а, когда этот не слишком привлекающий к себе внимание звук попросту потонул в целом ворохе других, был вынужден подать голос:
- Поди сюда, почтенный, - отрывисто позвал он, нагнав на себя уже заранее недовольного виду, как важный барин, которого заставили обождать, - полагается сколько - сочти.
Неизвестно, по какой системе счета вычислял русский половой, но так или иначе, вышло у него куда больше, чем попытался про себя сосчитать "глава семьи поневоле". Вышло рублей на шесть. Надо сказать, что воспитание доблестного кавалера де Брильи грешило тем же, чем грешат почти все примеры дворянского воспитания (даже и намного значительнее его собственного) - он практически не умел считать деньги и, хотя в большом количестве не видал их ни во сне, ни наяву, расставался с ними легко и скорее покорно позволил бы обобрать себя до нитки, чем вздумал бы торговаться, как старый еврей на базаре.
Отсчитав столько, сколько полагалось (избавив себя от удовольствия прибавлять тошнотворно услужливые фразочки вроде "Вот, потрудитесь пересчитать, денежки счет любят" на которые столь падки бывают русские), Серж торопливо ссыпал в кошелек остатки, еще и прикрывая их рукой - не побоявшись признаться герцогине дорогой в отсутствии какого-то приличного состояния, он, тем не менее, не хотел сейчас показывать, что выбрал трапезу явно не по средствам, а пресловутый закон чести скорее извинил бы откровенный грабеж, чем упоминание в разговоре с дамой презренного металла.
- И впрямь, пора и честь знать. Опустите занавес, господа, представление окончено, - слегка понизив голос, обратился он к герцогине и, подав ей руку, тут же пустился помогать и накинуть шубу на плечи, как положено любящему супругу. То, что с этим он также управился в несколько секунд, ничуть не помешало ему после тщательно разглаживать ее, на самом деле с упоением погружая пальцы в никогда не виданную им доселе мягкую соболью шерсть, - святой Пахомий, да ведь это чудо, волосок к волоску! Выходит, это и есть та самая русская пушнина, о которой столько слухов?
На улицу они вышли так же, как и вошли - под руку, как образцовые супруги, и из общей картины выбивалось разве что бешено колотящееся сердце Брильи, может быть, впервые в жизни с таким восторгом лишающееся свободы. Так вот, значит, каково оно - счастье неволи... Что б сказал Шетарди, если б увидел, сколь мало слез пролил прежний его подчиненный, выйдя в отставку!
Если Вам когда-нибудь станет об этом известно - не осуждайте. Может быть, я и малодушный, но подобного никогда не видел. Пусть и не разбогатею, зато утешусь. Нет, Вас я ни в чем не виню, а скорее, должен поблагодарить - где б мне без Вас ее встретить - такую?..
Больше всего его поражала собственная жестокость - неужели у него не дрогнуло бы сердце, случись непоправимое по его вине? Неотступавшее чувство вины давило на горло, смиряя охотника самовольничать до неузнаваемости.
- Не годится царские туфельки в весенней грязи марать, позвольте-ка переправлю Вас побезопаснее, - игриво мигнул еще не угомонившийся француз и, не дожидаясь дозволения, легко подхватил герцогиню на руки, после чего невозмутимо направился к карете, словно ничего зазорного не совершал. В конце концов, если простым солдатам дозволительно нести царицу до дворца на руках, кто может запретить так же подсаживать в карету матушку невесты наследника престола?

 Отправлено: 08.08.16 23:18. Заголовок: Стоит ли вздыхать и ..

Стоит ли вздыхать и досадовать о своём решении, когда оно уже принято? Как ни крути, Иоганна понимала, что теперь всё это слишком поздно и бессмысленно. Да будь в её духе кусать локти после каждого опрометчивого шага, жизнь её состояла бы сплошь из сожалений и печалей - и когда же, скажите, получать от этой жизни удовольствие? Окончательно махнув рукой на то, чего уже исправить нельзя, герцогиня решила в дальнейшем действовать по наитию. В конце концов, не в первый и не в последний раз ей приходится играть пьесу без репетиции. Чего уж далеко ходить, взять хотя бы сегодняшний день: свалился же на её голову этот остолоп, по вине которого им с Брильи пришлось в один миг превратиться в супружескую пару! А вышло вполне сносно, хоть и с явными погрешностями - другие на их месте провалили бы столь нелёгкое испытание в первые же минуты и выдали бы себя с головой. Да и наконец, не зря же король возлагал на неё, Иоганну, большие надежды...
Справимся, не впервой! Ещё и не такое бывало...
Оставив все сомнения, герцогиня снова оживилась и с невозмутимой улыбкой подняла взгляд на француза.
- Да мне-то тревожиться нечего, шевалье, я прекрасно плаваю! За Вас разве что поволноваться пришлось - вдруг лодку опрокинет течением, и придётся вплавь до берега добираться... Прошу простить мне эту мысль, если она Вас оскорбила, но я всё ещё слишком мало о Вас знаю...
Сказала - и, конечно же, в который раз соврала, не моргнув глазом. Плавать Иоганна не умела совершенно, даже на воде не смогла бы удержаться, если бы такое и вправду случилось. Но на случай, если Брильи вздумает припугнуть её подобным образом и заставит дать вынужденное согласие на его условия, нужно было заранее расстроить его замыслы. Как-никак, мнимая тень Шетарди по-прежнему не давала герцогине покоя. До тех пор, пока она не убедится, что шевалье окончательно простился со своей карьерой при нём, следует быть предельно осторожной...
А де Брильи тем временем, кажется, именно это и стремился доказать своей новой покровительнице. Стоило ей лишь заговорить о том, что пора уходить, как он тут же принялся за ней ухаживать, как, честно говоря, не каждый настоящий супруг ухаживает за своей второй половиной. Случалось ли такое хоть раз, чтобы герцог Ангальт-Цербстский, помогая жене надеть шубу, задержал руки на её плечах с желанием лишний раз обнять? Но впрочем, спустя пару мгновений этому приливу нежности нашлось своё объяснение, далёкое от романтики...
- Святой Пахомий, да ведь это чудо, волосок к волоску! Выходит, это и есть та самая русская пушнина, о которой столько слухов? - удивлению шевалье, казалось, не было предела, и было оно до того наивным, что Иоганне стоило немалых усилий, чтобы не засмеяться в ответ на его восторженную речь.
- Разумеется, настоящий соболь! Вам разве до сих пор не приходилось видеть здешние меха? - на лице герцогини мелькнула лёгкая насмешка: не весь Петербург, конечно, ходит в царских подарках, но всё же...
Что ни говори, а странный он, этот кавалер де Брильи. По его словам, не первый год на русских землях живёт, а удивляется здешним диковинкам чуть ли не на каждом шагу... Одно дело - сама Иоганна, которая пока ещё провела здесь всего-то несколько недель, и совсем другое - шевалье, который за такой немалый срок мог бы повидать немало чего любопытного, не говоря уж о многих заметных вещах. Хотя по городу он ориентируется и вправду неплохо, а значит, не приукрасил, говоря, что живёт здесь уже достаточно долго. Поистине, удивительный человек!
После тёплой и уютной ресторации не хотелось выходить на улицу, где было совсем по-другому. Петербург не баловал погодой, весна стояла сырая и холодная. Снег постепенно сходил, но превращался в отвратительную грязь, идти пешком по которой было сущим наказанием. Это не придворные окрестности, где всегда поддерживается безупречная чистота - дорогу возле ресторации столь тщательно не расчищали, и за пределами кареты Иоганне приходилось как следует подбирать юбки, чтобы не испачкаться в весенней хлюпающей грязи. Как же не хочется снова проделывать этот неприятный, пусть даже и недолгий путь!.. Разочарование до того занимало мысли герцогини, что она перестала замечать своего спутника. А совершенно зря, ибо он, словно читая мысли, в следующий же миг легко подхватил её на руки и переправил через грязную дорогу до самого экипажа. Поистине галантный кавалер! Разве дождёшься такой заботы от герцога, который с чистой совестью позволил жене мерить штеттинские лужи, когда однажды по дороге из церкви сломалось колесо старой кареты?
- Благодарю Вас, шевалье, Вы спасли моё платье, - с признательностью обратилась к французу Иоганна, когда тот вслед за ней забрался в карету. - Здесь невозможно ходить пешком... Позвольте, угадаю: кажется, и Вы сейчас задумались, что это далеко не Париж? У вас ведь не бывает столько снега, и улицы намного чище...

 Отправлено: 10.08.16 13:17. Заголовок: Странное дело, как п..

Странное дело, как порой жизнь может вывернуть наизнанку твои планы. Так произошло в их первую встречу, так выходило и теперь - казалось бы, что может быть надежнее для переговоров, чем совместная прогулка на лодке? Вокруг нет лишних ушей, никто не мешает, а с берега видно только катающуюся пару. Это красиво и ни капельки не подозрительно. Но... зачем же нужно непременно переворачивать эту самую лодку?
- Да мне-то тревожиться нечего, шевалье, я прекрасно плаваю! За Вас разве что поволноваться пришлось - вдруг лодку опрокинет течением, и придётся вплавь до берега добираться... - а вода в Неве, как известно, прохладная...
Про себя, конечно, Брильи поразился такой полной боевой готовности к возможному пассажу. Говорят, в Версале такое случается, но, во-первых, в крошечном озере, а во-вторых, надежные источники в виде пересуд утверждали, что дело окончилось испорченной прической и слезами. Разумеется, наивный француз все уверения герцогини принял за чистую монету и про себя даже восхитился.
Какая Вы отважная!
Но вообще ситуация в целом ему не нравилась. Получится как-то нехорошо, как будто он сам это подстроил - сначала вовлечь в неприятности, а потом изображать отважного паладина. Непорядочно это как-то - нарочно ставить в зависимость от себя. Как бы то ни было - не позволит же он, в самом деле, даме выпутываться из такой неприятности в одиночку! Лучше, конечно, до этого не доводить. Вот еще одно доказательство, что иногда нужно держать себя в руках и не тонуть в прекрасных глазах спутницы, если уж вызвался прокатить ее по Неве.
- Благодарю Вас за заботу - сил надолго не оставаться в царстве Нептуна у меня хватит. Но, думаю, что лучше обойтись без купания - я ведь отвечаю не только за свою жизнь, но и за Вашу.
И, кстати, не только за жизнь, но и за сохранность наряда. Жалко такую красоту в Неве купать. В жизни не видев соболей - ни живьем, ни на шубе - Серж наблюдал, как руки утопают в блестящей шерсти с восторгом дикаря, которому показали стеклянные бусы.
- Видеть - видел, - в основном, конечно, ему попадались крестьяне в овчиных тулупах, но встречались и медвежьи - к которым, честно сказать, Серж не чувствовал особого пиитета, находя, что медвежья шуба всегда делает владельца несколько похожим на Михайло Потапыча, - а вот коснуться не случалось. Своей у меня нет, а чужие кто ж позволит гладить?
И все-таки... улыбка Иоганны скорее всего означала, что друг друга они поняли - царственный мех касался кожи, в белизне и нежности которой не приходилось сомневаться, а это соседство не оставит равнодушным и самого взыскательного сердцееда. Еще больше он почувствовал эту манящую близость, когда переносил мнимую (но от того ничуть не менее обворожительную) "супругу" в карету. Она была у него в руках - в прямом смысле этого слова. Совсем так, как мечталось когда-то Шетарди... вот только каким бесконечно далеким казалось теперь это! Не так много времени минуло, а Сержу казалось, что прошла целая вечность. Так чувствуют безнадежно больные, вставшие вопреки предсказаниям медиков после долгого недуга. И все-таки... все-таки ничего не изменилось - апрельский снег был безнадежно грязным, ветер все так же коварно норовил поддувать под одежду, а редкие прохожие казались серыми, обманутыми в своих ожиданиях погодой. Только они сами были уже не те.
Кучер посмотрел как-то странно, и шевалье, не став возражать, ответил ему самым ровным взглядом, точно в течение последних двадцати лет он ничем и не занимался, как только переправлял дам с крыльца до экипажа. Право слово, что тут такого? Но все же он обрадовался, когда смог скрыться от наблюдателя в карете вслед за герцогиней.
Как положено всякому любезному мужчине, шевалье принялся было помогать своей даме устроиться поудобнее, как вдруг... о, как часто в романах встретишь это самое "как вдруг"! Подушка выпала у него из рук... Его взгляду приоткрылась одна из тех самых туфелек, которые он спасал от весеннего снега. За туфелькой же угадывалась белая точеная ножка и нужно извинить Брильи заинтересованный взгляд: ну как он мог, любовно обнимая взглядом ножку, думать про что-то другое? К стыду его придется прибавить, что он соизволил поднять взгляд и распрямиться только тогда, когда опустившиися юбки скрыли предмет его вожделения. Одним словом, расчетливый авантюрист, говоря откровенно, попался как кур во щи - маленькая ножка свела его с ума.
Такому откровенному взгляду нужно было дать объяснение, но в голову, как на грех, ничего не лезло.
- Какая тонкая работа! - наконец, выдавил он глупейшую фразу, - Никогда бы не подумал, что в России умеют так красиво расшить.
Бедный кавалер опомнился от сладкого дурмана только услышав голос Иоганны - даже не успел присесть. Пустяк, о котором он даже не задумался, приобрел в ее глазах значение приятной услуги, и эта благодарность открыла ему еще один урок - не нужно никаких подвигов, женщина умеет подмечать мелочи, и не нужно пренебрегать возможностью подставить стул или накинуть шубу.
- Рад был услужить Вам, - все-таки чувствуя, что не в его положении лезть в глаза, Брильи снова не стал садиться, хотя и позволил себе положить локоть на сидение и опереться. Да, услужить - но не сравнивать чистоту улиц там и здесь.
- Париж? - при упоминаниии родного города на лицо француза легла тень, - Может быть, мне следовало бы согласиться с Вами, но не хочу лгать - про него я даже не вспоминал. Наверное, не вернусь уже туда. Нет, не удивляйтесь, Париж тоже может стать не мил. Не вмените во грех мою дерзость - ведь Вам тоже не хочется уезжать отсюда? Со мной случилось так же. Да, Париж хорош, чертовски хорош, но - Вы понимаете - ни богатства, ни знатности... за что ему любить и ласкать меня? - невольно он нахмурился, вспомнив безрадостно прошедшую юность, но поднял глаза, встретился взглядом с герцогиней, и на сердце стало как-то легче, - Простите, быть может, мне не следовало говорить Вам об этом, но у Вас доброе сердце, Вы не осудите.
Отчего Брильи вздумал так разоткровенничаться, он и сам не мог сказать. Еще немногим более получаса назад он раздумывал, как устроиться получше и расположить к себе собеседницу, а вовсе не делать труднее и без того нелегкое положение. Ее Светлость... нет, они не будут смеяться над ним, как над безумцем, готовым променять столицу мира на этот медвежий угол. Только робкий взгляд выдавал тревогу присмиревшего искателя покровительства.

 Отправлено: 25.10.16 01:15. Заголовок: Пусть пребывание Иог..

Пусть пребывание Иоганны и её спутника на улице было совсем недолгим, но всё же после порывов холодного ветра, успевшего настигнуть обоих, вернуться в тёплую карету было ещё приятнее... А может, оттого вдвойне приятно, что к теплу, согревающему тело, прибавлялось тепло сердечное? Ведь что ни говори, а в великодушных жестах Брильи явно ощущалась искренность, которую трудно подделать даже при всём желании. Каким бы порывистым он не был тогда, по пути в Сан-Суси, сейчас он заметно отличался от того человека, который, собственно, и так был плодом его воображения. Каким бы куртуазным поклонником не был граф де Моден-Эгильон, шевалье де Брильи ничуть не уступал ему в манерах и умении держаться с дамой; вот только со вторым, вне всяких сомнений, было куда приятнее иметь дело... В конце концов, Иоганна была женщиной, а какой женщине не пришлось бы по душе искреннее восхищение и желание угодить? Несомненно, во всём этом была немалая доля отношения к ней как новой покровительнице, но кто сказал, что это плохо? Они оба могут быть не только приятны, но и полезны друг другу. Разумеется, их ныне сложившийся союз с самого начала скреплён взаимной выгодой, иначе бы его попросту и не было... Но точно так же, как бывает пресен чай без сахара, так и этот союз был бы куда более сухим и исключительно расчётливым, не будь между ними некой взаимной симпатии. А Брильи, как и положено хорошему дипломату, был приятен во всех отношениях - и в налаживании деловых связей, и в непринуждённой беседе. Нет, однозначно было бы глупо прислушаться к своим сомнениям насчёт причастности к этому делу Шетарди и отвергнуть его спонтанное предложение. Кто знает, может, именно этот человек, такой близкий ей по духу, по тонкой и авантюрной натуре, может сыграть в её дальнейших намерениях решающую роль...
А пока карета следовала по указанному пути, размеренный стук подков навевал спокойствие, и герцогиня позволила себе отдохнуть от забегающих далеко наперёд мыслей. Тень от широкополой шляпы отчасти укрыла её лицо, подобно вуали, и это позволяло ей незаметно разглядывать своего спутника. Признаться, сам кавалер де Брильи выглядел не таким умиротворённым, как Иоганна, а скорее, напротив, чересчур взволнованным. И вот, когда кучер сделал крутой поворот, свернув на другую улицу, карету довольно ощутимо тряхнуло в сторону. Герцогиня встрепенулась, пытаясь вернуться в удобное положение, и одна из мягких подушек соскользнула с сидения на пол. Галантный кавалер, как полагается, тут же бросился за ней, и Иоганна, чтобы помочь ему в поисках, слегка приподняла пышные юбки, занимавшие собой немалую часть пространства в карете. Понял ли Брильи, что в этот момент её мысли и вправду были всецело заняты упавшей подушкой, или же расценил это как намеренный кокетливый жест, но... Взгляд, которым он сопроводил мелькнувшую ножку, а точнее, так и прильнул к ней, невольно скользнув чуть выше, более чем красноречиво говорил сам за себя.
Герцогиня не удержалась от лёгкой насмешливой улыбки, но вряд ли шевалье, склонившийся над изящной ножкой так близко, что даже дыхание стало ощутимым, заметил это. Тонкие пальцы выпустили подол платья, и волны юбок плавно опустились, точно занавес, скрывая от любопытных глаз Брильи желанную картину. Бедный кавалер, пряча глаза и не зная, как поступить дальше, замер в некоторой растерянности, пока наконец не сообразил сказать первое, что пришло на ум:
- Какая тонкая работа! Никогда бы не подумал, что в России умеют так красиво расшить.
Иоганна, по-прежнему чуть прищуриваясь с улыбкой, понимающе кивнула в ответ, чтобы сгладить неловкость ситуации:
- Верно, здесь умеют создавать настоящие чудеса! Как странно уживаются в этой стране дикая глушь и сказочное богатство...
Конечно, для Брильи этот удивительный контраст был всё ещё в диковинку. Оценить Петербург во всём его великолепии, а уж тем более - побывать при дворе, он так и не успел, а вот столкнуться с суровой действительностью крестьянской жизни, постоялыми дворами и многим другим ему наверняка не раз приходилось. Она сама, проделав долгий путь из далёкого Цербста ко двору императрицы, вкусила этих прелестей более чем достаточно. Что уж говорить о небогатом французе, живущем здесь уже которых год, но и поныне не сумевшем разжиться каким-никаким достатком? Должно быть, он считает дни до первой же возможности отбыть в Париж, к прежней жизни... Иоганна была в этом почти уверена, ибо Париж ей довелось видеть хоть и недолго, но с лучшей его стороны. Каково же было её удивление, когда лицо де Брильи заметно помрачнело при упоминании родного города...
- Париж? Может быть, мне следовало бы согласиться с Вами, но не хочу лгать - про него я даже не вспоминал. Наверное, не вернусь уже туда. Нет, не удивляйтесь, Париж тоже может стать не мил. Не вмените во грех мою дерзость - ведь Вам тоже не хочется уезжать отсюда? Со мной случилось так же. Да, Париж хорош, чертовски хорош, но - Вы понимаете - ни богатства, ни знатности... за что ему любить и ласкать меня?
Герцогиня посмотрела на Брильи несколько озадаченно, но всё же не стала возражать, выслушав откровение Брильи. Он действительно прав, ибо кому, как не ей, легче всех понять его в этом отношении? Конечно, заштатный прусский городок не чета парижской столице, но при безрадостной жизни, лишённой всякого удовольствия, опостылеть может всё, что угодно...
- Простите, быть может, мне не следовало говорить Вам об этом, но у Вас доброе сердце, Вы не осудите.
- Я пойму Вас... и не осужу, - чуть кивнула головой Иоганна, нисколько не виня шевалье за эту откровенность. - Вы правы, сударь, мне не хочется уезжать отсюда. Такой шанс даётся только раз в жизни, и упустить его никак нельзя. И стыдиться здесь нечего - стыдно жить в убогости, когда по праву можешь позволить себе настоящую роскошь. Моя родословная... о, да Вы и сами, должно быть, всё знаете, - герцогиня махнула рукой, вспомнив, что кавалер де Брильи знает о ней гораздо больше, чем она думала до нынешнего дня, - словом, не такой жизни я бы хотела для себя... И Вы, разумеется, заслуживаете гораздо большего, чем то, что имеете. И более того, я верю, что настанет день, когда счастье улыбнётся нам, и желаемое будет в нашем распоряжении...
Забыв былую осторожность, Иоганна стала откровенной со своим спутником. Да и чего теперь таить, когда они более чем правильно поняли друг друга? В конце концов, их связывают общие интересы и цели, и действовать они намерены сообща. А стало быть, нет смысла вновь вилять друг перед другом на каждом шагу. Не лучше ли стать понятнее друг для друга и объединить усилия?

 Отправлено: 01.11.16 09:31. Заголовок: Если в бедной голове..

Если в бедной голове старого романтика до этого и остались какие-то сомнения, то, припав к очаровательной ножке в прямом смысле слова, он выпрямился уже совсем покоренным.
Иоганна, очаровательная, лукавая Иоганна, Вам не нужно было рождаться во Франции - Вы француженка! Довольно, я буду Вам верным слугой.
Миг - и Ее Светлость с теперь уже, как ему показалось, не лишенной коварства улыбочкой опустили приподнявшиеся юбки, чудесная ножка скрылась под ними, а он сам замер в крайне неустойчивой позе едва ли не с открытым ртом. Словом, сцена будто только что вышла из-под пера Мольера. Разумеется, с романтическим антуражем в виде снега, золота и соболей. Но по доброте душевной Ее Светлость не стали заставлять его выпутываться из положения самостоятельно и с чисто женским мастерством великодушно сгладили эту неловкость:
- Верно, здесь умеют создавать настоящие чудеса! Как странно уживаются в этой стране дикая глушь и сказочное богатство...
- Это вполне в азиатском духе, - Серж пожал плечами, стараясь за показным недоумением скрыть желание поскорее взять себя в руки и не так откровенно сгорать от сладострастия по крайней мере на первом, после долгого отсутствия, свидании, - Разве не большая часть европейцев говорит о России как о Китае?
Тут он, конечно, выдал себя с потрохами - несколько лет назад для него самого что Россия, что Китай были одного поля ягоды. Про Китай он знал даже больше. Китай - это такая модная страна, где пьют чай из настоящего китайского фарфора, носят шелковые халаты и длинные тонкие усы, а мебель покрывают черным лаком - все эти познания, разумеется, были почерпнуты не из книг, а из гостиных, обставленных в китайском вкусе и с гобелена "Китайская свадьба". С Россией все было сложнее - во что там одеваются и из чего пьют чай (и пьют ли вообще) узнать было неоткуда, потому что ни одна из известных нашему кавалеру мануфактур не занималась шитьем гобеленов на русскую тему, а русский дух не настолько вошел в моду, чтоб обставлять им будуары. Но теперь... теперь про эту варварскую страну он считал возможным толковать с видом знатока, мог даже при случае щегольнуть познаниями в языке, а Китай... давно не быв в приличных гостиных, шевалье уже начал позабывать, какой он, этот самый Китай. И несомненно, Ее Светлость ничуть ему в этом не уступали. Нет, не уступали - это мягко сказано - превосходили:
- Такой шанс даётся только раз в жизни, и упустить его никак нельзя. И стыдиться здесь нечего - стыдно жить в убогости, когда по праву можешь позволить себе настоящую роскошь. Моя родословная... о, да Вы и сами, должно быть, всё знаете, - то ли сожаление о несчастливом браке, то ли приглушенная гордость, то ли просто нежелание распространяться мелькнуло на затененном полями шляпы лице герцогини, и Серж, подняв взгляд, согласно кивнул - ей пришлось еще горше, чем ему. Он хотя бы сам себе господин, ничто его не держит.
- Знаю... - он хотел было добавить, что, сложись обстоятельства иначе, мадам могли бы носить корону, но вовремя спохватился. Что говорить о том, чего не случилось? Будь все по-другому, он был сам, может... тоненькая дамская ручка, вложенная ему в ладонь, задержалась у его груди на несколько секунд дольше, чем следовало бы... но будет об этом, - И все-таки не жалею, что все произошло именно так. Сопровождай Вас свита, я б и глядеть на Вас не посмел...
... чего уж говорить, если б Вы были королевой?.. - во вздохе и опустившемся взгляде шевалье угадывалось продолжение, но вслух, конечно, он ничего не сказал.
Положение со стороны могло показаться даже забавным: в чужой стране, в чужом городе, с кошельком, грозящим в скором времени опустеть, без даже намека на мысль о размещении, с одним жалконьким сундуком, который можно было даже и не запирать от воров, без экипажа, лошадей и в довершение всего, если б не "совместный обед любящих супругов", то и на голодный желудок - и со всем этим богатством рассуждать о счастье. Что же могло произойти?.. Ведь он совсем не думает об этом, и чувствует себя даже слишком хорошо. Счастье... а кто его знает, что такое счастье? Может быть, и не в поклонах, и не в собственном Версале, а в отзывчивом и мягком женском сердце? А он сам - может быть, в юности он заблуждался, считая, что счастье - это быть великим человеком, и оно совсем не в этом? И может ли суд далеких потомков, которых он никогда не видел, да и вряд ли увидит, сравниться с благодарной улыбкой живой и настоящей красавицы? Армида, улыбнитесь же еще раз!
- Что ж... Своего счастья, я, видно, не заслужил, но, быть может, сумею помочь обрести его Вам?
И пусть Ваше станет для меня таким же дорогим, как свое собственное... Да, Брильи все меньше сомневался в том, что если б он родился женщиной, то был бы похож на герцогиню как две капли воды. И значит, ее счастье он должен принимать как свое, и заботиться о том, чтоб ей было хорошо. Не только сейчас, всегда. Он уже знал, что такое отчаяние, всего каких-то пару часов назад малодушно помышляя, не покончить ли со всем этим, бросившись в Неву, и если оно способно довести до такого мужчину - уже не бездумного юнца, сильного и вовсе не калеку - то как же может ранить оно беззащитную женщину?..
Покончить... Серж не преувеличивал; не произойди, на его счастье, этой встречи, одному Богу известно, до чего он бы мог додуматься, расхаживая по мостовой. Теперь эта мысль только страшила. Нет, нельзя так - если ему был дан шанс, надо жить. И, может быть - жить ради этой порой насмешливой и лукавой, но такой бесконечно доброй и милосердной волшебницы. Как ласково она смотрела на него, когда он терялся перед ней и не знал, что ответить! Сколько заботы чувствовалось в ее жесте, там, в ресторации, когда она взяла его за руку!.. И кто бы упрекнул истосковавшегося по теплу француза за то, что он цепко ухватил блеснувший перед ним лучик надежды? На кончиках пальцев остался поцелуй, но теперь уже этого показалось мало, Брильи не хотел выпускать белую ручку, столь таинственно выглядывавшую из окутавших ее мехов, и теперь поглаживал ее, забыв, кажется, обо всем на свете, забыв о времени, которое будто остановилось. В самый кратчайший срок интерес сменился симпатией, которую в свою очередь уже сменило восхищение.
- Вы не сердитесь на меня? - сорвался у него вдруг с губ невольный вопрос. Что, если все это ему привиделось, и через мгновенье развеявшись, умчится? Ведь в жизни не бывает таких судьбоносных случайностей. Или бывает?..

 Отправлено: 17.12.16 22:44. Заголовок: Иоганна и вправду по..

Иоганна и вправду поглядывала на своего спутника с некоторым лукавством. Да, он действительно был совсем другим, нежели тогда, в пути... Чего уж скрывать, ей были приятны его внимание, забота и трепетное обращение с ней. Тогда он был куда более торопливым, настойчивым и нарочито пылким - только сейчас, когда герцогиня узнала всю правду, она понимала, что всё это было театром одного актёра, пьесой, сочинённой на ходу и разыгранной на скорую руку. Любопытно, задумывается ли он сам об этом? Сейчас Брильи, как и тогда, не отходит от неё ни на шаг и восхищается ею, но делает это совсем по-другому - бережно, с благоговением и какой-то удивительной безмолвной покорностью в глазах. Не привыкшая ждать от жизни какой-либо искренности Иоганна несколько удивлённо наблюдала эти перемены в своём новом союзнике. Она была уверена, что вполне состоявшийся мужчина вряд ли способен испытывать какую-либо неловкость перед дамой, ибо жизненный опыт накапливает в нём стойкую веру в себя и свои силы. Брильи же, успев во время их знакомства произвести на неё именно такое впечатление, теперь заметно отличался от себя прежнего. Если прежде он попросту шёл к своим целям, действуя в угоду самому себе, то теперь он не знал, на какую ногу ступить, чтобы угодить Её Светлости. Помимо того, что всё это грело ей душу, она с каждой минутой убеждалась, что сделанный шаг не был ошибкой. Укажи она ему на дверь, истинная картина так и осталась бы для неё тайной. А теперь... К чему сожаления, когда всё столь любопытно складывается? Обычная прогулка по городу обернулась внезапным приключением с множеством открытий. Кто бы мог подумать, что короткое дорожное происшествие с раненым графом, которого Иоганна милостиво согласилась довезти до Потсдама, ещё напомнит о себе столь неожиданным образом? А помимо всего прочего, всплыла ещё и причастность маркиза де ла Шетарди к этому происшествию... Но к нему герцогиня решила вернуться потом, предпочтя обдумать сию мысль на досуге вечером. А пока она глядела на француза сверху вниз всё с той же лукавой улыбкой, в то время как он сгорал от неловкости за свой откровенный порыв. Кто бы мог подумать, что он может быть таким? Кажется, он больше не принадлежит сам себе... Зато она, Иоганна, ощущает свою власть над ним - не ту власть, которая может уничтожить или осыпать благами, а другую, способную приказывать одной лишь улыбкой или взмахом ресниц.
По взволнованному тону де Брильи можно было безошибочно понять, что эту власть остро чувствовал и он сам.
- Это вполне в азиатском духе, - неловко пожав плечами, кавалер наконец решился нарушить воцарившееся молчание. - Разве не большая часть европейцев говорит о России как о Китае?
Иоганна не удержалась от тихого смеха. Познания Брильи о жизни за пределами Европы были весьма и весьма своеобразными: что православная Россия, что совершенно дикий, по её меркам, Восток были для него словно одной большой диковинкой, единым целым, непостижимым уму европейца. По правде говоря, герцогиня и сама с трудом понимала то, что зовётся загадочной русской душой, но сравнение с Китаем изрядно позабавило её. Сама она, конечно, знала о далёкой Поднебесной империи вряд ли больше, чем сам шевалье, но явную разницу всё-таки ощущала. Да и Петербург, раз уж на то пошло, далеко не Азия.
- Да неужто и вправду, шевалье? - слегка склонив голову на бок, Иоганна с сомнением прищурилась: - Что-то я ещё не замечала моды на русские узоры, мебель и живопись... Хотя, соглашусь с Вами, для нас и то, и другое в диковинку. Что у тех, что у других есть свои чудачества. Но всё же, согласитесь, намного лучше разжиться китайскими шелками и фарфором, чем этими звериными шкурами и дикой обувью у русских, верно?
Конечно, герцогиня рассуждала как истинная женщина, которая и в лютый мороз стремится остаться красавицей. Мужчины, во всяком случае, здешние, считали совсем иначе. Кто знает, может, и шевалье, промёрзнув до костей, не погнушался бы залезть в такую же грузную шубу, какую носил её незабвенный спутник, герр Габриэль?
Но шевалье де Брильи, вероятно, меньше всего думал сейчас о шубах, шелках и прочих чужеземных благах. Хрупкая ручка герцогини в тонкой перчатке покоилась в его ладони, и он старался согреть её своим теплом. Теперь она приходится ему госпожой... Соглашаясь на это, Иоганна ожидала, что Брильи интересует нечто куда более сухое, исключительно делового, политического характера. Однако прошло уже не так мало времени, а их беседа всего лишь пару раз, да и то вскользь обратилась к делам насущным. Быть может, всему виной казус в ресторации, когда поневоле пришлось заговорить в мягком и тёплом тоне, дабы не вызвать подозрений. А может, были и другие причины... Но говоря по правде, герцогиня, сидя в уютной карете, греясь в тёплых собольих мехах и мирно беседуя с кавалером де Брильи, об этом и не задумывалась - так же, как и о том, почему Брильи так доверял ей. Возможно, оттого, что во многом понимал её? Или же всему виной был тот интерес, с которым он по-прежнему вглядывался в её лицо? Но так или иначе, всё это было правдой, как и то, что шевалье, как и Её Светлость, нисколько не жалел о том, что всё сложилось именно так, а не иначе.
- Что ж... Своего счастья, я, видно, не заслужил, но, быть может, сумею помочь обрести его Вам?
Вопрос, на первый взгляд простой и нехитрый, окончательно привёл герцогиню в замешательство. Её, отвыкшую от неподдельных чувств и их искреннего проявления, давно жившую в постоянном притворстве, было нелегко растрогать, как считала она сама. Взлелеянные с годами жёсткость и расчётливость как-то сами собой отошли на второй план, уступив место изрядно забытым простым радостям жизни... Она ведь и вправду не так много подобного видела в жизни, чтобы воспринимать это как должное. В горле предательски защипало, и Иоганна, торопливо сморгнув набежавшую влагу с ресниц, чуть грустно улыбнулась:
- Благодарю Вас, mon ami... Честное слово, я...
... никак не ожидала услышать от Вас таких слов, - продолжила она про себя, но не сочла нужным признаваться в этом вслух, а лишь добавила: - Я от всей души благодарна Вам за всё, что Вы делаете и готовы сделать ещё для меня... И буду счастлива, если смогу сделать хотя бы что-то важное для Вас...
Голос Иоганны заметно дрогнул, и она поспешила умолкнуть. Устыдившись своей непрошеной слабости, она снова часто заморгала ресницами, словно пытаясь избавиться от невидимой соринки и, чуть крепче сжав пальцы шевалье в ладони, перевела взгляд к окну. Улица, по которой везла их карета, была ей незнакома - должно быть, она просто не обратила на неё внимания по пути на Большую Гостиную. И только сейчас герцогиня поняла, что прогулка постепенно подходит к концу, а возвращаться почему-то не хочется.
- Скажите мне, шевалье, - снова обратилась к своему спутнику Иоганна, поспешно принимая непринуждённый вид и от этого стараясь держать голову выше, - где же Вы сейчас остановились? Далеко ли отсюда живёте?
Про себя герцогиня подумала, что за столь недолгий промежуток времени успела узнать о Брильи уйму подробностей - к примеру, о службе, возрасте и семейном положении, а такой простой вопрос как-то прошёл мимо. А ведь нужно будет поддерживать связь - как, скажите на милость, можно условиться об очередной встрече на реке? Не пойдёт же он, в самом деле, просить разрешения повидаться с ней при дворе!

 Отправлено: 05.01.17 10:06. Заголовок: Бешеный хоровод случ..

Бешеный хоровод случайностей, сплетений судеб и прочих игр природы, невольно поутихший для раненого на несколько месяцев, не остановился, а, как оказалось, закружился с новой силой, точно волчок, пущенный умелой мальчишеской рукой, то приседая,то подпрыгивая вновь. Что осталось от его графства и вельможной родни? Разве что только колечко на руке, по-прежнему блестящее задорными зеленоватыми гранями, да и то уже давно перекочевало с безымянного пальца на средний - с мороза и несытой жизни, как известно, от радости не пухнут. Да и что ожидает впереди? Одно только безденежье. Брильи не привык жаловаться на жизнь, но про себя, конечно, потихоньку иногда мечтал о переменах.
И одна перемена, самая желанная, уже свершилась. Пусть она будет единственной, пусть опять нетопленное временное пристанище и мечты о мясном, как о празднике - какая все это ерунда по сравнению с появившейся, наконец, целью. Эта чудесная миниатюрная немочка всего какой-нибудь парой слов и одной улыбкой возвращала само желание жить, и такое нелегкое дело выходило у нее как-то будто само собой, и так деликатно - совсем по-женски... она вся казалась такой - мягкой и нежной, и в роскошных нарядах, и в скромном темном платье. И почему он понял это только теперь, прильнув к ногам ласковой красавицы? Что же, ратовать за блага французской короны почетнее и благороднее, чем служить - нет, даже не интересам, это слово слишком пахнет политикой, а просто удовольствию одной дамы?
- А Ваше лицо белее самого тонкого фарфора и руки у Вас мягче китайского шелка, - все-таки самое большое чудачество в том, что оба они оказались здесь, в этом диком медвежьем царстве. А ведь оба они - просвещенные европейцы и... что греха таить, в Европе им обоим было не так сладко. Иначе кто б заставил их искать счастья на стороне? В одно время, так что сейчас встретились они в одном месте, на одной улице. Рады ли Вы тому, Ваша Светлость? Он-то уж точно рад. Вон как ластится, шельмец...
- Ma reine... ma belle reine... - как завороженный, повторял француз, с трепетом зеленого юнца касаясь запястья, приоткрывшегося под перчаткой. Это что-то невероятное... разве можно спокойно смотреть на эти опустившиеся пушистые ресницы, на этот на миг покрывший щечки румянец? И хотя за окном по-прежнему было прохладно, в ретивом сердце весна уже полновластно вступала в свои права. Вот в Париже уже давно тепло, да и снег вот уже месяца два, как оттаял, а там никогда ему не было так тепло. А что так согревало, можно и не упоминать. От этого пылкий кавалер и сам чувствовал себя неловко. Через каких-нибудь три-четыре года ему минет уже сорок лет. Порядочным людям в такие годы вздыхать у ног прекрасной и молить о поцелуе просто неприлично. Правда, впрочем, в том, что Брильи не был ни таким порядочным, ни хоть сколько-нибудь приличным человеком.
- Скажите, Ваша Светлость, - шепот сделался совсем мягким, - Ведь это не сон, не игра воображения? Вы... не исчезнете?
Звучало, конечно, ужасно глупо, но глубоко в душе Серж действительно побаивался, что все окажется сном. Если бы эта ручка дотронулась до него, пусть хоть даже до примятого воротника... осязание никогда еще не подводило его. Если это так, то и чудо не приснилось ему, а случилось на самом деле! Ведь если это не так... он снова останется один, наедине со своими невеселыми мыслями, и утешиться будет нечем. Если только воспоминанием об этом сне... он действительно казался почти волшебным. Милая герцогиня! Посмотрите - Вы окружены богатством, блеском, перед Вами приседает в реверансе столица огромной империи, и этот блеск не приносит печальных воспоминаний, нет - Вы молоды, красивы, Вы умеете быть пленительной. У кого от такого счастья не закружится голова? И боже мой, кто тут не станет надменным и не станет посматривать сверху вниз? В такой роскоши... никто не осудит даже. Что Вам в каком-то проходимце, который вдобавок обманывал Вас? Он теперь наказан. Ну, да пусть вперед будет умнее. Какая же Вам в том печаль? А Вы... Серж не посмел окончить мысли. Рассуждать можно только на хоть чуть-чуть трезвую голову, а сейчас он был потрясен до глубины души.
Если б он только мог видеть себя со стороны! Опустив глаза долу и почти прижавшись к очаровательной благодетельнице, Брильи замер, словно изваяние, только успевая оставлять пятую или шестую сотню поцелуев на ее руке. И каждый из этих сотен означал только одно - безмолвную мольбу о прощении. Всегда спокойно дремавшая совесть безжалостно грызла и рвала истерзанное сердце, повторяя, что только вмешательство божественного промысла (в лице прусского короля - какой плевок в душу доброго католика!) уберегло герцогиню от его происков. И если б тогда она просила его, отозвался б он тогда так же приветливо, как сейчас она ему? Ведь ничье счастье от этого не зависело - да и разве бывает счастье в политике? Бывает более или менее удачный ход, только и всего. А она, хрупкая маленькая женщина - какой бы это был для нее удар! Бедняжка... И сейчас сияющие глаза, наверное, омрачились бы слезами...
Дальше мысли Сержа не заходили. Он совершенно не мог смотреть на женские слезы, и довольно было ему заметить одну-единственную слезинку, чтоб его непресыщенное сердце разрывалось бы на части. Поднял голову и пристально вгляделся в черты лица - угадала ли она его мысли? Словно ожидая этого, герцогиня на миг отвернулась к окну... чуть-чуть дрогнула рука, покойно лежащая у него в ладонях... ресницы снова на мгновенье опустились, и от шляпы легла тень на лицо, скрыв его от слишком назойливого взгляда. Силы небесные! Как Вы догадались, как узнали, что лежало на сердце?.. Как..? О, Армида...
- Благодарю Вас, mon ami... Честное слово, я... я от всей души благодарна Вам за всё, что Вы делаете и готовы сделать ещё для меня... И буду счастлива, если смогу сделать хотя бы что-то важное для Вас...
Как будто что-то смутило Ее Светлость. Нет, не похоже было на сомнения, может быть, даже наоборот... Но что? Слишком ли задушевный его тон, никак не подходящий для разговора о делах, нежданная ли откровенность... Брильи не остановился. Зачем еще скрывать что-то? Разве не надеялся он всей душой - так долго, что уже и надеяться-то перестал - когда-нибудь открыть свое сердце?
- Можно ли ожидать большего? - протянув руку, он хотел было снова коснуться ее колен, но вместо этого вдруг подался вперед всем телом и крепко обнял их, - Без Вас, госпожа, - последнее слово произнес медленно, словно пробуя на вкус и пытаясь к нему привыкнуть, - без Вас я бы пропал, и никто б не дал за мою жизнь медной полушки. Если б не Вы, мне б и трех дней тут не протянуть...
Поверьте мне, добрая моя спасительница, поверьте еще раз, как верили когда-то графу д'Эгильону!
Увлекшись, Брильи совершенно забыл, где он и что вокруг, но, к чести своей, не потерял голову настолько, чтоб не встрепенуться от первого же напоминания о действительности. А ведь и правда, он совсем не подумал об этом. Более того, он даже не знает, где сегодня заночует. Насколько же больше сразу узнаешь, когда кошелек становится тугим!
- Неудобно соврать Вам... пока еще нигде, сундук я оставил в первой же попавшейся гостинице, - кстати, надо будет отпустить слугу, сейчас это недоступная роскошь. Ну ладно, прибавить, конечно, полтину, иначе будет несправедливо, но пока бы самому устроиться. Ничего, не пропадет, не велик он барин, - она через две улицы от Адмиралтейской, но, быть может, поищу другую, чтоб вечно не ходить мимо... ну, Вы понимаете. Впрочем, это не так и важно, Ваша Светлость. Обещаю Вам, что буду каждый день выходить на улицу - если хотите, пусть эту, или какую-то другую - и прогуливаться по ней пару часов - например, между двенадцатью и двумя часами дня. И еще... может так случиться, что Вам понадобится помощь, а сообщить об этом у Вас не окажется возможности. Поэтому прошу Вас... конечно, не мне указывать Вам, госпожа, но если б Вам захотелось услышать глупое мое суждение на сей счет, я предложил бы Вам условный знак. Сейчас у Вас в карете все лошади белой масти. Пусть, если Вам нужно будет поговорить со мной, коренная будет рыжей или гнедой. Если мне не следует приходить и даже показываться совсем - пусть они все будут гнедыми. А если Вы в беде, пусть та, что впереди, будет вороной, и среди всей упряжки не будет ни одной белой. Я увижу их и найду способ быть Вам полезным. Как Вам это кажется, Ваша Светлость?

 Отправлено: 28.02.17 02:26. Заголовок: Звонкий цокот копыт ..

"Мы меркнем в свете собственной гордости, мельчаем в глазах окружающих от собственного эгоизма, становимся слепы от самолюбия, но привнося в этот мир добро, сияем ярче во сто крат."*

Звонкий цокот копыт по мостовой не сбивался со своего ритма ни на миг, карета неспешно катилась по улицам Петербурга, и никому из прохожих вряд ли бы пришло в голову заподозрить, что внутри, под покровом занавесок, происходило что-то любопытное. А ведь именно так всё и было... Ещё недавно Иоганна, с головой окунувшись в величие и роскошь, в водоворот новых событий и впечатлений, напрочь позабыла об этом дорожном приключении с раненым французом. И вот он снова напомнил о себе... Но каким неожиданным образом! Сколько нового ей пришлось узнать о нём за столь короткий срок! Ей казалось, что время длилось гораздо дольше, чем на самом деле... В самом деле, мыслимо ли это - столько разительных перемен всего за каких-то пару часов? И вот уже перед ней вовсе не граф де Моден-Эгильон, полный куртуазности, блеска, решимости и уверенности в себе, - перед ней, опустившись на одно колено, замер покорный слуга, который на самом-то деле не имел ни титула, ни состояния, ни даже собственной крыши над головой в этом городе. Но сейчас, лишившись своего былого прикрытия и раскрыв перед герцогиней почти все карты, он выглядел куда убедительнее, чем прежде, когда она верила его пышным речам и принимала за чистую монету легенды, заготовленные для наивной жертвы. Граф из Брильи вышел великолепный - Иоганна в который раз призналась себе, что стоило отдать должное его актёрскому таланту, - но только сейчас, когда на поверхность всплыла неутешительная правда, когда горькая правда заняла место блестящей лжи, он выглядел намного убедительнее и правдоподобнее. И верила ему Иоганна куда больше, чем следовало бы верить солгавшему, да ещё столь крепко. Подумать только, сейчас между ними легко бы разверзлась пропасть - корыстная ложь, хитроумно спланированная ловушка, политические интриги, пугающие откровения, а кроме того, её взлёт и его падение - она-то теперь почётная царская гостья, практически родственница, а он - мелкопоместный дворянин, скитающийся по чужим землям и ищущий милости от жизни... Почему же вместо этого они становятся лишь ближе?
А ближе и вправду сейчас уж было некуда. Застывший в коленопреклонённой позе Брильи склонился у колен герцогини, с трепетом касаясь запястья, тонких пальцев, и шептал восторженные признания... И снова она не смогла удержаться от улыбки при виде этой красноречивой картины. Неужто и вправду всё так стремительно перевернулось с ног на голову, и есть причины, чтобы шевалье позабыл покой? А ведь пришёл он к ней лишь с тем, чтобы проситься в союзники... Да, благодаря своему царственному кузену Иоганна и вправду допускала, и быть может, несколько наивно, что деловой союз между мужчиной и женщиной вполне возможен и без примеси чувств хотя бы одной из сторон. Вот только пылкая натура шевалье и его жизненные взгляды, насколько она успела с ними столкнуться, ничем не напоминали скупой нрав Фридриха Великого. Да и какие здесь могут оставаться сомнения, когда...
- Скажите, Ваша Светлость, ведь это не сон, не игра воображения? Вы... не исчезнете?
Взгляд Брильи устремился на Иоганну с такой немой мольбой и надеждой, что улыбка сию же минуту исчезла с её лица. Тут уж не до смеха, когда к тебе так искренне взывают, словно моля о спасении... И глупое, порой не в меру жалостливое сердечко герцогини дрогнуло при виде этого отчаяния.
- Шевалье, Вы задаёте такие забавные вопросы... - о нет, нельзя давать волю слабости, нельзя показывать, что губы вот-вот задрожат от нахлынувшего волнения, а глаза готовы заблестеть от слёз, - карета крепко заперта, а Вы не отпускаете моей руки... Куда же я могу подеваться?
Попытка сохранить иронический тон всё же не увенчалась успехом - голос предательски дрожал, стоило лишь Иоганне поймать на себе печальный, молящий взгляд Брильи. В конце концов он опустил глаза долу и склонил голову, видимо, и сам стыдясь своих откровений. Но теперь уже они зашли так далеко, что скрывать что-либо было бесполезно. Да и шевалье не пытался сделать это...
Только сейчас герцогиня заметила, что накрахмаленный воротник Брильи с одной стороны отвернулся, но его владельцу не было до этого никакого дела. Пока шевалье замер перед ней, склонив голову, Иоганна воспользовалась моментом и заботливо поправила упрямые кружева, не сразу пожелавшие встать на место. Думала ли она, что этот жест, казалось бы, такой простой, но в то же время особенный, послужит новым толчком для решительности француза?..
- Без Вас, госпожа, без Вас я бы пропал, и никто б не дал за мою жизнь медной полушки. Если б не Вы, мне б и трех дней тут не протянуть...
Герцогиня не могла найти ответа, получив столь откровенное признание, больше похожее на зов о помощи измученной души... А Брильи, исполненный чувств, крепко обнял её колени и спрятался в них лицом. Какое-то время они оба просто ехали, не смея нарушить молчания, словно застывшего между ними. Наконец Иоганна, осилив сомнения, протянула руку и слегка провела ладонью по блестящим иссиня-чёрным волосам, затем ещё и ещё... Вряд ли он рассердится на неё за это, хотя мужчины часто уверяют, что не любят жалости. Что-то подсказывало ей, что шевалье сейчас нуждался именно в этом - в своей доле тепла, в понимании и принятии. Потом, всё потом - дела, поручения, уговор... Иногда важно просто побыть самим собой, остановиться и дать волю всему, от чего душе нет покоя.
Но и забываться нельзя, иначе душа, привыкая к послаблению, быстро становится уязвимой. И когда Иоганна первой нарушила тишину, шевалье встрепенулся, словно после сна, и принялся торопливо объяснять:
- Неудобно соврать Вам... пока еще нигде, сундук я оставил в первой же попавшейся гостинице, она через две улицы от Адмиралтейской, но, быть может, поищу другую, чтоб вечно не ходить мимо...
Стало быть, вопрос пришёлся как нельзя кстати - не только как отвлекающий манёвр, но и как руководство к действию. Вот уж чего Иоганна никак не подозревала, так это того, что её старый новый знакомый остался, по сути, без крыши над головой. Что же делать? Предложить свою помощь - ещё обидится, неприлично мужчине жить за счёт дамы... Предложить ему это под видом жалованья она тоже не могла, ибо пока ещё было не за что. Разве что, может быть... О, чем не блестящая идея?
Нет, сию же минуту об этом лучше не заговаривать, иначе будет слишком подозрительно. Лучше подождать немного... Выдержать паузу, если можно так выразиться. А уж потом... О, чудеса! Вряд ли я бы ещё вспомнила об этом!
А вот идея с условным знаком была весьма кстати. Надо бы запомнить, чтобы при случае сделать всё так, как условились, и ничего не забыть, дабы не ввести шевалье в заблуждение. Для кучера найдётся своё объяснение, да и не его это дело: в конце концов, он знает, что молчание - золото...
- Что ж, мне нравится Ваша идея, шевалье! Думаю, так мы пока что и поступим. А если у кого возникнут подозрения, или я почувствую неладное, то непременно дам Вам об этом знать... Обещаю, что не подведу Вас и не стану слишком явно рисковать. Итак, все белые... гнедые... рыжая... вороная...
Герцогиня принялась торопливо касаться пальцев, словно что-то пересчитывая, но на деле же это должно было выглядеть, как толчок к нужному воспоминанию. Наконец, прищёлкнув пальцами, она принялась торопливо скользить рукой по шубке.
- Прошу прощения, шевалье, я совсем забыла... - Иоганна прервала речь кавалера, что-то ища в кармане, - дело прошлое, но важное... Помните, по дороге сюда Вы великодушно согласились одолжить мне немного денег? А я обещала Вам вернуть долг, как только устроюсь получше...
Пока Брильи не успел опомниться, Иоганна вложила в его ладонь туго затянутый мешочек.
- Они Ваши, шевалье... Благодарю Вас за щедрость... и простите меня, что я хотела так бессовестно ею злоупотребить. Видите, не только Вы пытались обвести меня вокруг пальца...
Если бы кто-то ещё утром сказал герцогине, что она совершит нечто подобное, она бы утирала слёзы вовсе не от волнения, как сейчас, а от безудержного смеха. Но сегодня поистине творится что-то невероятное!

---

*Эпиграф добавлен по заданию, выпавшему в фанты

 Отправлено: 04.04.17 23:26. Заголовок: - Я, наверное, сейча..

- Я, наверное, сейчас выгляжу ужасно нелепо? Но это правда, Ваша Светлость. Ведь у меня есть только Вы. - только Вы и сундук с нехитрыми пожитками. Как непохоже на ту заманчивую картину русского богатства... Но как же приятно (Серж полагал так совершенно искренне, нимало не завидуя), что даже в этой стране все-таки существует справедливость - снова взглянув на свою госпожу, слегка наклонив голову набок, он на миг остановил взгляд на покачивающихся серьгах. Так умеют играть только алмазы, а алмазы были созданы с одной-единственной целью - подчеркивать пленительный шарм красавицы.
И что чувствовал доблестный кавалер де Брильи в те минуты, когда судьба его была решена? Откровенно говоря... откровенно говоря, доблестный кавалер де Брильи чувствовал себя дикарем, впервые увидевшим женщину, купающуюся в ручье. Он подходит к ней, но совершенство слишком велико, язык не слушается, и он, одурев от сладостастия и замерев в немом восхищении, протягивает к ней руку, чтоб коснуться. Святой боже, какая женщина...
И этот жест мягкой руки... он тоже рассказывал о той жизни, которой был лишен француз - так любящая супруга может поправить воротник рубашки мужа, который впопыхах, готовясь к приезду гостей, забыл взглянуть в зеркало. Было в этом что-то уютное, что-то такое теплое... одним словом, словечко явно не из лексикона Сержа, но приятное. Почему бы не помечтать немного? Не представить, что не отличающийся смекалкой половой все-таки был прав, и что можно блаженно прикрыть глаза. Благодать...
Впервые за долгое время ему было вот так по-настоящему хорошо. Брильи успокоенно закрыл глаза и притих, не думая уже ни о чем, ни о прошлом, ни о будущем. Еще хоть одну минуту вот так... И на его черную гриву легла маленькая ручка. Кончики пальцев скользнули по спутанным прядям волос и снова медленно, словно в задумчивости, ото лба - к хвосту... Нет, сомнений быть не могло - герцогиня хотела п р и л а с к а т ь его. Его, еще недавнего обидчика... Да, сейчас между ними не было никаких разногласий, но... Серж готов был ожидать всего, чего угодно, кроме этого. Слишком большое удивление даже помешало в полной мере почувствовать ласку, давно забытую для него. Он невольно поднял голову и чуть слышно прошептал, впервые назвав добрую свою спасительницу просто по имени:
- Иоганна...
Господи, сколько всего еще тут хотелось сказать! Какая волна нежности поднялась в окаменелой душе...
А вот теперь... теперь, наверное, я и вправду уже умер и вижу перед собою ангела... Ведь так в жизни не бывает... Разве смогла бы она простить меня?.. А если это не снится мне, если это все правда... нет, это все правда... как неслышно скользит эта ручка... Если это правда, то теперь мне наконец ясно видна моя дорога. Она - подле нее. Где были мои глаза, когда я видел ее тогда, зимой?
Теперь у меня осталась только моя жизнь - беспутная и никому не нужная, но все-таки другой уже не будет. И она еще теплится благодаря Вашей доброте, Вашему состраданию. Возьмите ее, когда она понадобится Вам. Она по праву должна отныне принадлежать Вам одной. А пока... можете так погладить еще раз? Как же хорошо...
Так, замечтавшись, убаюканный теплом и такой трогательной заботой, Серж совсем позабыл о времени. Ему казалось, что оно совершенно остановилось, чтоб позволить забыться, спрятаться от этого тяжелого, совершенно враждебного мира в маленьком укромном уголке. Во всем городе не могло найтись ничего лучшего. Во всем городе? Да нет, разве много знает он таких мест на всем белом свете?
А между тем, дивная сказка должна была когда-нибудь закончиться, и нужно было искать другое место для ночлега - не такое, конечно, гостеприимное, но необходимое. В прошлую ночь от раздумий у него разболелась голова, сон никак не шел на ум, и по крайней мере сегодня нужно было дать себе отдых. Самый-самый скромный, какой только можно, ведь он сильно поиздержался. Но будет пока об этом. Неужели и здесь, рядом с чудесной хозяйкой он должен думать о таких прозаических вещах? Белые... гнедые... рыжие... вороные... - про себя вторил он ей, следя за каждым жестом проворных пальчиков. Но вдруг они прекратили эту игру, а дальше...
- Прошу прощения, шевалье, я совсем забыла... Дело прошлое, но важное... Помните, по дороге сюда Вы великодушно согласились одолжить мне немного денег? А я обещала Вам вернуть долг, как только устроюсь получше...
... если честно, Брильи всегда считал, да и утверждал тоже, что детство у него было трудное. Отрочество и юность, впрочем, тоже. Это какой-то странный, существующий уже не одно столетие парадокс - единственное дитя всегда мечтает о брате или сестре, в то время как счастливец, с избытком наделенный этим богатством, чуть ли не каждый день готов волком выть от семейных радостей. Вдобавок ко всему, в этой почтенной шайке маленьких дикарей Серж числился старшим, и потому положение его было особенно незавидно. Одним словом, ему было, что вспомнить. Тем не менее, порой перебирая эти воспоминания, словно колоду карт, он не помнил, чтобы когда-нибудь не только его, но и чьи-нибудь еще родители втолковывали, что не их, дворянское это дело - долги отдавать, и все-таки эта истина была затвержена крепко, как молитва перед обедом. С годами он увидел даже больше - каждый уважающий себя вельможа считал святейшей своей обязанностью быть по уши в долгах. Он и сам так же безукоризненно соблюдал это правило, и потому на деньги, однажды отданные в долг, смотрел как на подарок... который, к слову, в любое время можно было вытребовать и для себя, лучше - в еще большем размере.
И вдруг... он понял, что произошло это "вдруг" только когда мешочек с деньгами оказался у него на руке. Нет, это было уже слишком! Уже само слово "жалованье" неприятно царапало горло. Разве можно брать деньги от женщины? Нет... разве можно вообще как-то связывать в сознании лучшее творение Господа Бога с презренным металлом? Без зазрения совести ограбить нежное и поэтическое создание?.. Как можно?..
- Но, Ваша Светлость...
Можно, запуганный воспитанием глупец, можно. Родись Брильи ни в чем себе не отказывающим богачом, привыкшим сорить деньгами, он бы скорее дал себя повесить, чем прикоснулся бы к мешочку, а он... смутился, потупил взгляд - и взял. Знал, что жизнь в столице дорога, а пока пристроишься, пообвыкнешь, полмесяца пройдет. Совестно, конечно, брать с дамы деньги, но что же ему оставалось делать? Откуда Вы только узнали, волшебница? Шевалье задумчиво взвесил деньги в руке - если брать осторожно, понемногу, на месяц хватит смело. Может, даже получится растянуть на все полтора.
- Выходит, у моего сердца и впрямь не осталось от Вас никаких тайн, - он несмело улыбнулся, побежденный таким великодушием. Всего лишь пару часов назад они, словно старые знатоки политической игры, пытались просчитать каждый свой шаг, напряженно следя друг за другом, а сейчас она непритворно беспокоится о его судьбе, что будет он делать уже нынешним вечером, когда станет смеркаться... Да, она читала настроение его души словно в раскрытой книге. Необыкновенная женщина! - Право, неловко... Мне даже нечем отблагодарить Вас...
И все-таки отказаться у бедного кавалера не хватило силы. Он несколько раз коснулся губами кончиков пальцев, потом наклонился, совсем низко опустил голову и с трепетом поцеловал распахнувшуюся полу шубки, теперь уже совсем притихший и покорный.